Тени Шенивашады

Предателями Сыны считали всех, кто не входит в их братство. И от Эннори теперь ждали Огненного Шторма, Тай р-Энн. Тай р-Энн должен был смести всю скверну Владельцев из этого мира, не оставив ни одного человека, кто не доказал свою верность Эннори. То есть Сыны жаждали войны. Весь смысл их веры был в этом. Они должны были биться и умереть — только так они могли получить право на вечную жизнь. Эрклион спросил, словно бы проверяя Ли ри-Шаня, почему же Эннори должен начать Тай р-Энн. Ли ри-Шань ответил, что Эннори знаменит как раз своими военными подвигами, ведь только он сумел свергнуть Владельцев и победить тзай-тарров. Эрклион был несколько раздосадован таким однобоким к себе отношением. Да, он очень много сделал для свержения Владельцев и боролся против тзай-тарров, но всё же он хотел, чтобы не воителем в первую очередь его запомнили, а созидателем. Ведь он из праха старого мира создал Энноранн, цветущую богатую страну, и сделал всё возможное, чтобы войны на Шенивашаде прекратились и люди начали мирную свободную жизнь.

Такую жизнь, какую Эрклион видел вокруг. Да, как ни неприятно было бы это осознавать, но люди не бедствовали и без него. Но Эрклион понимал, что это временное явление. Он не увидел никакого развития. Общество замерло в том состоянии, в котором он его и оставил, живя лишь по инерции. И что произойдёт дальше, Эрклион знал. Неизбежный откат назад. К временам рабства. Чиновники превратятся в закрытую касту, как Владельцы, а все остальные будут обслуживать их интересы.

Путь проходил спокойно. Никто не обращал на паломников пристального внимания. Должно быть, они часто здесь ходили. Когда стало совсем темно, Ли ри-Шань робко спросил, можно ли расположиться на ночлег. Эрклион не стал возражать. Они дошли до ближайшей деревни и там заночевали на постоялом дворе.

Но Эрклион не спал в ту ночь. Слишком многое изменилось за последние дни, и нужно было как-то организовать всё это в единую картину. Сыны Пламени вызывали в Эрклионе ощущение какой-то неправильности. Сначала он не мог понять, в чём же тут дело. Существование такого братства было вполне ожидаемо. Не могли все люди просто взять и поверить в то, что рассказывает рэ-Митсу. Немного поразмыслив, Эрклион вышел на ту мысль, которая позволила ему найти корень своих сомнений. Сыны были чересчур осторожными. Они просто ждали. А это ведь очень нехарактерное поведение для фанатиков. А в том, что Сыны — фанатики, сомнений не было. Это можно было понять и из общения с Ван ри-Ошинном, и с Ли ри-Шанем. Особенно Эрклиону запомнилось, с каким восторгом Ли ри-Шань упоминай Тай р-Энн. Нормальный человек не может с таким восторгом думать о войне, которая не оставит и камня на камне от прежнего мира. Эрклион вспоминал, как он сам поднимал восстание против Владельцев. Как ему было страшно. Как он понимал, что разрушение одного миропорядка вовсе не означает создания другого. Что война быстро перейдёт в бойню, в дикую кровавую свалку, где каждый окажется сам за себя. Эрклион тогда осознавал всё это и не испытывал по этому поводу ничего, кроме сожаления. Если бы сегодня Эрклион сказал бы кому-то, что ему было жаль Владельцев, никто бы в это не поверил. Но это было правдой. Владельцы отравляли Шенивашаду и должны были уйти, все до единого. Но при этом Эрклион никогда не мог бы сказать, что ненавидит своих врагов. Он жалел их. Но ставки были слишком высоки. Либо погибнут Владельцы, либо погибнет Шенивашада. Эрклион, конечно же, был на стороне Шенивашады.

И как больно было сейчас Эрклиону осознавать, что победа над Владельцами не стала победой над их ядом. Принесённая ими скверна всё так же отравляла Шенивашаду. Грандиозная победа принесла всего лишь отсрочку, а не спасение, и вина в том была лишь Эрклиона. Действительно, нельзя же было надеяться на то, что решением проблем займутся тзай-тарры. И Эрклион понимал, что скоро ему придётся лицом к лицу встретиться с ошибками прошлого. Но он никак не мог предполагать, что эта встреча будет настолько ужасной.

* * *