Тени сна (сборник)

Никифр кратчайшим путем вывел пикап за город, свернул на проселок, и машина, переваливаясь на ухабах, скатилась в котлован старой заброшенной свалки. Горы сопревшего мусора высились справа и слева, а впереди булькало тошнотворными испарениями зеленое озеро химического отстойника.

— Здесь и поговорим, — сказал Петруз, развернувшись с креслом в салон, когда Никифр заглушил двигатель. — Минут пятнадцать у нас есть.

Банкир заерзал в углу, поняв, что это относится к нему.

— Давай, куртку помогу снять, — предложил Таксон.

Пока он перевязывал Петруза, Никифр обыскал банкира. Капусту купюр он рассовал по своим карманам, всякую мелочь: ключи, ручку, расческу, кисет с табаком, зажигалку — сложил на сиденье, а удостоверение, внимательно рассмотрев, протянул Петрузу.

— Ого! — развеселился Петруз. — Региональный отдел по борьбе с терроризмом и организованной преступностью. Серьезно за нас взялись… Фу, ну и воняет же здесь, — он покосился на разбитое стекло.

— Это от него, — хмыкнул Никифр, поднимая за ворот банкира и усаживая в кресло.

— Кость задета? — спросил Петруз Таксона.

— Ключица.

— Плохо, — спокойно констатировал Петруз, будто это касалось не его. Он протянул здоровую руку и взял пистолет.

— Слушай, инспектор, — сказал он банкиру, поигрывая оружием, — на барахолке были твои люди, или…?

Инспектор молчал, пустым взглядом смотря перед собой в никуда. Уж кто-кто, а он знал свою участь.

— Отвечай! — Никифр хлестнул его ладонью по лицу.

— Не надо, — остановил жестом Петруз. — Он все понимает.

— Моим был телохранитель, — разлепил губы инспектор. — Остальные настоящие кидалы из гильдии Хромоножки.

— Срослись… — брезгливо поморщился Петруз. — Тебе, инспектору, не противно? Ведь это ты, по всем законам, должен был их брать, а не я стрелять.

Инспектор равнодушно пожал плечами.

— Жизнь такая штука… — пробормотал он.

— Ладно философию разводить! — досадливо отмахнулся Петруз. Животные тоже живут. А совесть — категория человеческая…

— Почему сразу не пристрелили? — неожиданно спросил инспектор.

— Потому, что мне нужен Вочек. Кто он?

Инспектор молчал.

— Так что, пусть он живет?

В груди инспектора что-то заклекотало. По посеревшим щекам потекли слезы.

— Это статс-советник Шаболис…

— Спасибо, — сказал Петруз и выстрелил.

Они выбрались из пикапа, и Никифр, разогнав машину, сбросил ее в зеленое, лениво пузырящееся варево отстойника. Пикап канул в трясину, только пузыри пошли веселее.

— Ну и вонища, — пробормотал Никифр.

Таксон стащил с себя куртку и помог одеться Петрузу, чтобы скрыть бинты. Окровавленная куртка Петруза канула вместе с пикапом, оружием и трупом кидалы-инспектора.

Поддерживая Петруза с двух сторон, Таксон и Никифр выбрались на трассу. Минуты через три подкатила малолитражка Жолиса с уродливым горбом газогенератора на багажнике.

— Дай самогону, — прохрипел Петруз, забираясь на заднее сидение. Жолис достал бутылку. Петруз сделал несколько глотков, поморщился, протянул Таксону.

— Не хочу, — мотнул головой Таксон.

— Пей! Мы ездили на хутор специально за ним, понял?

Таксон отхлебнул и передал бутылку Никифру. Тот с удовольствием опорожнил ее и забросил в кусты.

Петруз чертыхнулся.

— А теперь сходи и подбери «вещдок»! — зло сказал он. — И быстро! Когда вас научишь нигде не оставлять свои «пальчики»…

Недовольно скривившись, Никифр полез в кусты. Вернувшись, бросил бутылку на пол и взгромоздился на переднее сидение.

— Дома хорошо вымоешь машину изнутри, — сказал Петруз Жолису. — Чтоб и духу свалки в ней не было! Поехали.

Они сделали крюк по окружной дороге и въехали в город по разбитому шоссе из Станполя. Здесь их остановил центурский патруль. Машину обыскали и конфисковали заранее заготовленную канистру самогона. Пьяный Никифр попытался артачиться, но, когда ему пообещали выписать повестку в суд за самогоноварение, стушевался и, обиженно покашливая, замер на сидении.

Но, стоило им отъехать от центурского поста, его покашливание перешло в смех, который все дружно подхватили. По понятной причине номер машины патруль не зарегистрировал.

Жолис провел машину к центру города, специально проехав мимо мэрии огромного двенадцатиэтажного здания из стекла и бетона, облицованного плитами розового мрамора. В начале Перелицовки, когда Слуг народа отсюда изгнали, газеты пестрели предложениями о передаче здания под больницу, лечебный центр, центр молодежных клубов, лицей… Но как-то тихо все предложения канули в Лету, и на протяжении последующих пятидесяти лет здесь по-прежнему размещались управленческие структуры города. Правда, теперь они менялись просто-таки с неприличной быстротой.

И потускневшая, изъеденная смогом мраморная громада продолжала незыблемой глыбой власти давить на город.

— Что смотришь? — поймал на себе вопросительный взгляд Таксона Петруз. — План остается в силе…