Тени сна (сборник)

Палуч уже вернулся со службы, хозяйка накормила всех густой растительной похлебкой и, как не отказывался Геннад, собрала в дорогу небольшой узелок с провизией. Палуч проводил их с Контибель на поезд, посадил в вагон и пожелал всего доброго.

Они пожали друг другу руки и расстались. И Геннад подумал, что, несмотря на воцарившуюся в мире жестокость, сохранились в людях теплота и участие. Даже жена Палуча, вначале принявшая Контибель чуть ли ни в штыки, при расставании расчувствовалась и погладила девочку по голове.

Геннад застелил обе полки, закрыл купе, разделся и забрался на верхнюю. И только тогда обратил внимание, что Контибель стоит возле умывальника, боясь пошевелиться.

— Ложись спать, — мягко сказал он. — И погаси лампу.

Он отвернулся к стене и сразу заснул.

Разбудило его среди ночи прикосновение маленьких холодных рук. На стыках стучали колеса, вагон раскачивало. Контибель сидела рядом на полке и гладила его. Почувствовав, что Геннад проснулся, она прильнула к нему и поцеловала.

— Я пришла к тебе, — сбивчиво зашептала она. — Возьми меня… Я постараюсь не кричать… А ты не обращай внимания. Только не отдавай меня в тюрьму…

Геннада словно ударили. Он оторвал от себя худенькое голое тельце.

— Послушай… — хрипло выдавил он.

— Не отдавай меня в тюрьму… — беззвучно заплакала Контибель.

Геннад отстранил ее, спрыгнул с полки и зажег масляную лампу. Затем взял на руки плачущую девочку, уложил на нижнюю полку, укрыл одеялом.

— Слушай, девочка, — сказал он, садясь рядом, — ты ведь мне в дочки годишься…

Она замотала головой, подтягивая одеяло под самый подбородок.

— Я тебе не нравлюсь как женщина, да? — всхлипнула она.

— Ну-ну, — против воли усмехнулся он. — Какая ты женщина? Ты девчонка. — Он ласково вытер ладонью слезы с ее щек. — Забудь о том, что было в доме мэдам. Хочешь, я расскажу тебе сказку?

Контибель замерла, уставившись на него во все глаза.

— Тебе мама в детстве рассказывала сказки?

Девочка неуверенно кивнула.

— Вот и хорошо. А теперь представь, что ты маленькая девочка, а я, скажем, твой отец. Сижу рядом и рассказываю сказку.

Зрачки Контибель расширились, заполнили все глаза, застыв в неподвижности. Тяжелый был взгляд, не верящий.

— Тогда слушай, — проговорил Геннад, старательно избегая ее взгляда. — Жила-была маленькая девочка…

С трудом вспоминая сказку о красном башмачке, он повел неторопливый рассказ и вдруг где-то посередине с ужасом понял, что нельзя рассказывать ей эту сказку. Какой еще прекрасный принц?! Видывала она их, «принцев», во всей красе! Он скомкал середину сказки, лихорадочно перебирая в памяти полузабытые святочные истории, пока, наконец, не нашел нужную — сказку о временах года. Прекрасный принц сразу после бала превратился у него в чванливого избалованного мальчишку, пожелавшего на Новый год иметь букет весеннего первоцвета, фея-крестница — в Весну-девицу; и уже спокойно довел повествование до счастливого конца, где каждый получил свое. Принц — урок на всю жизнь не приставать к маленьким девочкам, злая тетка-мачеха превратилась в сторожевую собаку, а девочка зажила тихо и счастливо в уютном домике с названным отцом — добрым старым отставным солдатом.

— А так бывает? — совсем по-детски спросила Контибель. Она не уснула. Может, мать и рассказывала ей на ночь сказки, но это было так давно, что наивная история потрясла ее душу.

— Это было давным-давно, в сказочные времена, — сказал Геннад, аккуратно заправляя под нее одеяло. — А теперь спи.

— А ты был солдатом? — внезапно спросила Контибель.

Что-то кольнуло сердце Геннада.

— Я и сейчас солдат, — сказал он.

— Да? А почему ты не в форме?

— Потому, что служба такая. Форма висит дома. Спи.

Контибель заворочалась в постели, устраиваясь поудобнее. Она слушала сказку замерши, и тело ее затекло.

— Тетку-мачеху жалко. Зачем ее превратили в собаку? Они ведь с девочкой хорошо жили… Я тоже у своей тетки полы мыла, посуду…, на огороде, в хлеву помогала… И тетя меня не сильно ругала… И била редко…

«Конечно, — горько подумал Геннад, — и такая жизнь медом покажется, если после нее попадешь в публичный дом».

— Все, — мягко сказал он. — Будем спать. Закрывай глаза. Завтра рано вставать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — прошептала Контибель и послушно закрыла глаза. Но Геннад понял, что она еще долго не уснет. Вернулось к ней так и не прожитое детство.

Он погасил лампу и забрался на свою полку. Но спать не смог. Тревога за судьбу маленького человека навсегда вошла в него, разбудив глубинное, подсознательное чувство отцовства, до определенной поры дремлющее во всех нормальных мужчинах. И тогда впервые в жизни у него начало болеть сердце.

Все утро в Бассграде Геннад потратил на то, чтобы снять для Контибель подходящее жилье на несколько дней, пока он будет здесь работать. Перебрав около пяти квартир, сдававшихся в найм, он оставил девочку у благообразной глуховатой старушки и заспешил в центурию.

— День славный, статс-лейнант, — радушно встретил его каптейн Мишас в своем кабинете. Лицо начальника информационной службы расплылось в улыбке, он встал из-за стола.