Тени сна

Ресторан почти опустел. Только у окна по-прежнему дела компания молодых ребят в чёрных комбинезонах. часы на стене показывали два — обеденное время закончилось. Магистр Бурсиан конечно бы объяснил, что здесь обедают служащие бургомистрата, или же работники сыроварни. Хотя для работников сыроварни публика имела несколько экстравагантный вид.

Гюнтер бросил взгляд на оставшуюся компанию. Утренних знакомых среди них не было. Девушки наравне с парнями вяло цедили драконью кровь, изредка кто-нибуть бросал пустую фразу, остававшуюся без ответа, лица у всех были сонные и помятые. Впрочем, неудивительно, если они всю ночь носятся на мотоциклах. На спине одного из парней белой краской было написано «sibi vivere», а когда Гюнтер проходил мимо их столика, то прочитал надпись и на груди у одной из девушек — «daemon familiaris».

Латыни Гюнтер практически не знал, но, совершенно случайно, ему было известно значение последней надписи. Что-то вроде «личного наставника» Сатаны для новообращённых ведьм и колдунов. Похоже, ребята увлекались ведовством всерьёз.

В туалете Гюнтер внимательно осмотрел себя в зеркале, одёргивая пиджак то так, то этак. Определить, что во внутреннем кармане находится пистолет, было невозможно, Как же магистр догадался?

Он вышел на улицу и подумал, что никогда ещё так бестолково не начинал следствие. Наниматель обычно очерчивал круг заинтересованных лиц, поработав с которыми можно было определить линию следствия. Здесь же — полный хаос. Правда, круг наниматель ему очертил. Меловой. И не один, а целых два. А вот с заинтересованными лицами было туго. Из них Гюнтер мог назвать только одно, и то, с большой натяжкой. Не лицо, а морду. Кота. Впрочем, сам виноват. Тогда, в душевой, даже не удосужился узнать имени нанимателя. Теперь за промах в мотеле приходилось расплачиваться ногами и досужими разговорами. Кстати, правая нога уже начинала ныть.

И вновь перед ним потянулись казавшиеся уже бесконечными кривые улочки города, магазины, бары, кафе с как на подбор постными лицами продавцов, барменов и официантов, не желающих вступать в праздные разговоры.

К вечеру в желудке Гюнтера булькало, взбиваясь коктейлем, кружек пять пива, два эклера, порция мороженого, три сосиски и один омлет. Лацкан пиджака украсился двумя значками с видами Таунда, а карманы стали оттопыриваться от сувениров и мелких покупок; набора открыток, лайковых перчаток, курительной трубки, медальона от сглаза с изображением какой-то варварской рожи, пакетика булавок, пакетика корицы, трёх носовых платков, пары носков, кассеты антиникотиновых фильтров и даже метрового рулончика кружева и пачки презервативов.

Уже смеркалось, когда он остановился перед витриной аптеки. Трафарет на дверях оповещал, что аптекарь Гонпалек принимает круглосуточно, но ниже висела табличка «закрыто», а сами двери были заклеены бумажной полоской с чернильной расплывшейся печатью. Гюнтер перечитал трафарет два раза, прежде чем уяснил смысл написанного, и, поняв, до какой степени отупения дошёл, решил, что на сегодня пора закругляться.

Рассеянным взглядом он окинул окружавшие его дома и повернулся, чтобы уйти. Но так и не сделал шага. Как ни заторможено было сознание, оно зацепилось за что-то такое, что заставило остаться на месте. Он прикрыл глаза и постарался понять, за что зацепился взгляд. Но память ничего не подсказывала, и тогда он снова посмотрел вдоль улицы.

В глубине улицы сгущался полумрак, словно пряча что-то, но сознание подсказывало, что зацепка находится где-то ближе, рядом. И связана она не с темнотой, а со светом. Взгляд скользнул по редким освещенным окнам н остановился на мягко светившейся сквозь шторы витрине магазинчика напротив. Тенью на стекле лежала надпись: «Кондитерские изделия фру Брунхильд».

Словно щёлкнул слайд-проектор, сменив туманный некачественный позитив витрины на чёткий и ясный. Усталость и заторможенность исчезли. Несомненно, это была другая Фру Брунхильд — трудно предположить, что она в одном лице совмещает обязанности сиделки в госпитале святого Доменика и хозяйки магазина кондитерских изделии. Хорошо бы, чтоб обе фру Брунхильд оказались родственницами, а не просто однофамилицами — даже в столь маленьком городке такое может случиться.

Гюнтер снял уже не нужные солнцезащитные очки и направился в кондитерскую. Во всяком случае, как решил он лишний эклер ничего нового к смеси в желудке не добавит, Открыл дверь, и над головой привычно звякнул колокольчик. Честное слово, если бы ему поручили создать герб города Таунда, он обязательно изобразил бы на нём дверной колокольчик.