Тени. Сплетенные тьмой

Значит, разложение на простые множители. Я уже проходила это. Не должно было возникнуть никаких трудностей. На самом деле для первого знакомства я посчитала это хорошим знаком: я могла произвести приятное впечатление на своих одноклассников.

Я закатила глаза. Производить впечатление на только что вошедшего одноклассника я не собиралась. Я уже это сделала. Он клеит каждую! – крутились в голове слова Жасмин.

Тристан увлеченно разговаривал с другим парнем, но прекратил, как только увидел меня. Похлопав того по плечу, блондин ухмыльнулся мне.

– О, привет, Эбигейл. – Он подошел ближе и сел передо мной. – Ну, сейчас-то обжилась? Можешь, наконец, сказать… как тебе кровать? Сойдет? – Он не достал ни тетрадь, ни учебник. Просто сидел и пялился на меня.

– Не думаю, что я здесь обживусь! – уклонилась я от его двусмысленного вопроса и неуверенно провела рукой по волосам.

Его улыбка стала шире, он наклонился ко мне и с сочувствием спросил:

– Настолько плохо?

– Они просто выключают свет! – пожаловалась я. – Мне пришлось в темноте идти на ощупь по холодному коридору!

Проклятье, эти глаза… Он не может смотреть куда-нибудь в другое место?

Тристан тихо рассмеялся.

– Мне кажется, это было прописано в правилах.

– Очень смешно! – я скрестила руки на груди. – Объясни мне, как за один день можно запомнить пять тысяч правил? Как долго ты здесь учишься? – спросила я. – И не говори, что сам знаешь правила. В столовой ты перетащил меня не на ту сторону!

– Можно их не знать, а можно просто не придерживаться, в этом есть разница, – со смехом пояснил он.

Мне нравилась его улыбка и то, как при этом менялось его лицо. Он становился более открытым, и это цепляло. И хоть я пыталась себя сдержать, но все же хихикнула.

– О, извините! Тут ты, конечно, прав. – Я подмигнула ему. – Ты настоящий бунтарь. Анархия, определенно, твое второе имя.

– Не совсем. Гилберт Лоренс – мое второе имя.

Я фыркнула.

– Что? Тристан Гилберт Лоренс? Ты шутишь! Что твои родители имели против тебя? – пошутила я.

Тристан тоже ухмыльнулся.

– Ты же не всерьез сейчас смеешься надо мной? – спросил он и сделал обиженное лицо.

– Нет, совсем нет. Я рада, что мы завели этот разговор именно сейчас, а не вчера.

– Почему?

– Я не люблю в первый же день портить впечатление о себе.

Смех Тристана заставил обернуться наших одноклассников.

– Я тоже привык ждать с этим до второго дня.

Проклятье! Его искренний смех сбивал меня с толку. Я смеялась нечасто. И уж точно не с парнями. Это казалось так странно. Но в то же время гораздо лучше, чем обычно.

Тристан клеит каждую! – звенело у меня в ушах, поэтому я даже обрадовалась, когда мистер Кросс закрыл дверь, и прозвенел звонок на урок.

Акцент был сделан на слово даже…

Все ученики заняли свои места, Тристан тоже сел и повернулся к доске.

– Всем доброе утро, – обратился к классу учитель. – Начнем с учебника, страница 89. Основная теорема арифметики.

Теорема арифметики? Что за? Боже, а я думала, что смогу пару дней отдохнуть!

Быстро достав какую-то чистую тетрадь из рюкзака, я открыла книгу на нужной странице. Однако с облегчением обнаружила: то, что мне казалось на слух таким сложным, я уже действительно проходила. Я решила все задания намного быстрее своих одноклассников, до сих пор погруженных в изучение учебников. У меня не было никакого желания получить дополнительное задание, я справилась с задачами быстрее остальных, поэтому пролистала тетрадь и взяла карандаш. Мистер Кросс представлял собой отличный объект для зарисовки: он сидел за кафедрой, склонившись над книгой и сморщив лоб. Но другой человек меня привлекал больше. Я покосилась на Тристана, и карандаш будто сам опустился на бумагу. Прямая линия подбородка, но не такая примечательная, как его глаза. Я хорошо их помнила: полные ясной синевы, чистой и проникновенной красоты. Со своего места я видела, как длинные ресницы Тристана отбрасывали тень на его щеки. Прямой нос и мягкие губы. Его лицо выглядело очень высокомерно, так я и нарисовала. Но, когда я разглядывала рисунок, то поймала себя на мечтательном вздохе.

– Черт возьми! – пробурчала я и засунула карандаш между зубов.

– Что-то не получается? – оторвал меня от размышлений мистер Кросс. Я даже не заметила, как он встал и оказался возле меня.

– Что, простите? – спросила я, вытащив карандаш изо рта, и быстро пролистала на страницу с заданиями.

– Все ли получается? – повторил он свой вопрос.

– Да-да. Все в лучшем виде. Все хорошо! – заверила я его.

– Отлично, тогда… – он забрал у меня из рук тетрадь и начал рассматривать решенные задания, – тогда давай посмотрим, как ты справляешься с другим материалом.

Я сжала руки в кулаки и помолилась, чтобы он не перелист…

– Черт! – вырвалось из меня, когда мои самые страшные опасения сбылись.

– Что у нас тут? – спросил учитель и начал рассматривать рисунок. Все ученики в этот момент уставились на него.

– Что ж, наша новая ученица Эбигейл Вудс обладает талантом, как мне кажется, – обратился он к классу, не показывая рисунок. Тем не менее я ловила то один, то другой взгляд на своем творении.