Тени. Сплетенные тьмой

– Вы ее убили! – прошипела я. Осознание этого злодеяния свалилось на меня камнем. Он подходил все ближе и пытался меня удержать. При этом он разорвал мою рубашку и оголил плечи. В попытке защититься я махала руками изо всех сил. Мои кулаки попадали в цель, но, казалось, он даже не чувствовал этих ударов. Он грубо схватил меня за руки, и плетения на его коже увеличились до больших пучков. Понятно, чего он хотел. – Нет! – отчаянно визжала я. Я вырывалась и махала руками, но Кросс все сильнее прижимал меня к полу. Я пыталась нащупать рукой что-нибудь, чем могла бы защититься. Но ничего не было. Ничего, что могло бы мне помочь. Только карандаш и ножичек в кармане брюк. Бесполезный ножик, спрятанный в ножнах. Но я продолжала поиски и в конце концов нащупала карандаш.

Кросс дышал мне прямо в лицо, когда я в панике пыталась достать карандаш из кармана. Я крепко сжала его в кулаке и, когда Кросс схватил меня за плечо, а его плетения расползлись по моей коже, со всей силы ударила карандашом ему в бок. Кросс захрипел, ненадолго оторвался от меня и с удивлением посмотрел на торчащий карандаш.

– Негодяйка! – прорычал он, а затем ударил меня по лицу. Моя голова словно взорвалась. Все цвета радуги засияли перед глазами, пока их не сменила темнота. От удара из глаз посыпались искры, а в ушах появился шум. Я едва могла дышать, так меня шокировала невероятная боль. Меня еще никто никогда не бил. Щека онемела, только кровь во рту давала понять о моем безвыходном положении. Я закричала и приложила еще больше усилий, чтобы сбросить с себя Кросса. Но мое противодействие не оказало должного результата. Он вытащил карандаш из тела, и из раны хлынула кровь. Казалось, он этого даже не почувствовал. Кольцо на его руке горело, когда он с безжалостной жестокостью снова прижал мои руки к полу.

Жадное выражение его нечеловеческих глаз заставило меня вздрогнуть. Я закричала от страха, и меня охватило головокружение.

– Нет! – я хватала воздух и отчаянно боролась с ним.

Это не происходит случайно, Эбби. Ты можешь это контролировать. Не каждое прикосновение открывает врата души. И, если ты мне хоть чуточку не доверяешь, если не откроешься мне, я не смогу добраться до твоих плетений. Не важно, как сильно я буду желать их.

Слова Бастиана звучали в моей голове.

Когда испытываешь сильные чувства, невольно открываешь себя. А страх – это очень сильное чувство.

Несмотря на боль, панику и беспомощность, я подавила в себе страх. Яростно пыталась прогнать Кросса из моей души, но чувствовала, как мне противостоит его мощь. Он обхватил пальцами мою шею, и, когда я безуспешно пыталась набрать воздуха, меня снова охватил страх.

Бастиан стоял на углу улицы, о которой сообщил ему Тристан. Перед ним растянулся длинный въезд во двор, где располагался зеленый гараж. Ворота стояли открытыми, и он не раздумывая направился к ним. По шее побежали мурашки, словно хотели предупредить его о чем-то. Возможно, о том, что сейчас ему снова предстоит встретиться с девушкой, разжигавшей в нем ярость.

После большого количества прыжков через тени он не знал, достаточно ли силен, чтобы держать себя в руках. Даже теперь, на расстоянии, потребность в ней отдавалась в голове раскатами грома. Именно эта нужда и привела его к гаражу.

Чем ближе он подходил, тем отчетливее чувствовал: что-то идет не так. Не колеблясь ни секунды, он стряхнул с себя человеческий облик. Сила взяла контроль на себя. Словно волной, ярость поглотила его и переняла всю власть. Кожа засияла черным светом, зрачки сузились, теперь значение имели только плетения и тени.

Он видел все, что происходило внутри. Он видел не девушку, не брата и не Кросса. Он видел только освобожденные плетения, которые торчали из души Эбби и напоминали щупальца осьминога. Они не имели цели, не поддавались контролю.

Крик Эбби звучал издалека, словно из другого мира, а отчаянные попытки Кросса завладеть ее плетениями наконец заставили его действовать. Он прыгнул в следующую тень, приземлился рядом с Кроссом, и, еще до того, как оттащить учителя от Эбби, его собственная ярость натолкнулась на мерцающие струйки.

Он запрокинул голову, когда плетения Эбби, как ударом плетью, сбили с ног и его, и Кросса. Они почуяли свободу. Ощутили бессилие Кросса: он не мог вобрать их в себя. Даже Бастиан, казалось, был не в состоянии с ними справиться.

Он разрывался между своими противоречивыми желаниями. Ярость просила плетений. Чувство долга проснулось, как только он увидел кольцо на пальце Кросса, а сердце требовало защитить Эбби.