Тени. Сплетенные тьмой

Эсме сглотнула слюну. Она подняла руки, когда Бастиан сделал вид, что хочет схватить ее. И, хотя она выдавила из себя улыбку, Бастиан видел, что одно лишь упоминание об аварии приводило ее плетения в движение.

– У меня все хорошо, – сказала она и увернулась от его захвата. При этом задев его руку.

Бастиан сжал губы. Его голод был неимоверным, а каждое прикосновение – испытанием. Но Эсме была боязливой. Ему нужно было терпеть, при этом было бы приятнее быстрее приступить к делу.

– Значит, ты больше не чувствуешь давление на легкие? Чувство зажатости в машине исчезло? Это здорово.

Ее черные плетения тут же увеличились. Он чувствовал ее боль, не прикасаясь к ней.

– Они не исчезли, – пробормотала тихо Эсме и вздохнула, когда Бастиан обхватил ее сзади. Она отразила его атаку, как он показывал. На ее лбу выступил пот, он увеличил темп.

Было по-настоящему отвратительно, что своими словами он оживил ее страхи. Но ему нужны были плетения. И прямо сейчас!

– Представь, что я – твои страхи, – сказал он и остановился перед ней. – Разрушь свои страхи, Эсме, – подбодрил он ее и поднял руки, чтобы в этот раз самому перейти в оборону. – Напади на меня.

Эсме скромно кивнула. Он тренировался с ней давно и прекрасно знал, что в роли нападающего она чувствовала себя не очень комфортно. Тем не менее так было проще добраться до ее плетений, когда она отказывалась от защитной позиции и открывалась. Ее пальцы дрожали, когда она сжала кулаки.

– Я сейчас начну, – предупредила она, и Бастиан кивнул. Она понятия не имела, как ему было трудно подавить в себе ярость.

Когда она сделала первый удар в его направлении, он отошел назад. Затем он подпустил ее поближе. Она снова выкинула руку, за которую он ее, защищаясь, схватил, повернулся вокруг нее, и ее кожа изменила цвет в том месте, где коснулись его пальцы.

Он заломил ей руку за спину и умело уронил на пол.

– Дальше! – потребовал он, и в ней проснулся боевой дух. Он этого и ждал, она открылась ему, и как он показывал, оттолкнула и напала снова. Эсме пошатнулась, и он использовал это покачивание, чтобы снова опрокинуть ее на маты. Там он поднял ее руки над головой и крепко схватил. – Это было хорошо! – похвалил он ее, и темные струйки под его кожей направились дальше, к пальцам Эсме. – Скажи мне, против чего ты боролась сейчас?

Эсме дрожала, охваченная головокружением, которое устроил он. Бастиан вздрогнул, когда она полностью открылась.

– Я чувствую, как водительское сиденье давит мне на грудную клетку, – вяло прохрипела она, и из ее горла вылетел мучительный крик. Бастиану этого было достаточно. Она открыла врата души, и он вошел в них со всей злостью. Ему не хватало кольца, которое помогало ему обуздать себя, и он жадно вбирал в себя ее плетения. Он высасывал их, как иссушенная пустынная почва горячо желанный муссонный дождь.

Бастиан знал, его наследство в этот момент вытеснило из него все человеческое, но чувствовал себя уверенно, потому что Эсме давно поддалась головокружению.

Он освобождал ее от боли, которая давила на ее душу, выпускал темноту из ее плетений…

– Бастиан?! – страх в голосе, который он не перепутает ни с каким другим, проник в его опьяненную душу, и когда он поднял глаза, сквозь завесу своего измененного восприятия он видел лишь черные, как оникс, плетения, манящие его. Его голод еще не был утолен полностью.

– Эбби, – прорычал он и отпустил руки Эсме.

Я стояла в дверях, когда наши взгляды встретились. Черный, как ночь, похожий на черта, на демона, так он выглядел. Плетения рисовали густую, живую паутину на коже Бастиана, и, казалось, он слился с Эсме. Он склонился над ней, как волк, терзающий косулю. Плетения затянули и ее ладони, руки, а ее губы были слегка приоткрыты. Слеза стекала по щеке, когда он отпускал ее, очень медленно, как в замедленной съемке. Мое имя сорвалось с его губ, и мне показалось, что мое сердце горело. Это было безумием, но видеть его здесь, таким, практически в интимной позе с Эсме…

Я потрясла головой, чтобы стереть эту картину из головы. Почему мне было так больно от увиденного? Почему это вынуждало меня подойти к нему ближе и дотронуться до него, в то время, когда он не имел ничего общего с человеком, которого я так часто пыталась нарисовать? Почему я не убегала оттуда крича, хотя знала, что он нападет на меня, если я останусь?

– Бастиан, – неуверенно прошептала я, слышит ли он меня вообще. Его темная сущность… была такой прекрасной, что я едва могла думать о чем-то другом. Растрепанные волосы упали ему на лоб, а золотая искра его глаз приковала мой взгляд к себе, когда он встал с мата и шаг за шагом стал подходить ко мне.

Тристан догнал меня и хотел оттащить назад, но я оттолкнула его руку.

– Черт побери, Эбби! Пошли отсюда! – ругался он. Он взял меня за руку, но я вырвалась, даже не посмотрев на него.

Я была привязана к Бастиану, который, казалось, заполнил все пространство.