Тени старинных замков

Берег был пустынный, ярко светило солнце. Ни один человек не повстречался Кеоле, однако всюду были следы и, куда бы он ни пошел, всюду слышал голоса, перешептывания; то тут, то там вспыхивали костерки и вскоре гасли. Говорили на всех языках — на французском, датском, русском, тамильском, китайском. Чародеи всех стран мира что-то нашептывали на ухо Кеоле. Раковины, лежавшие у него на пути, вдруг исчезали, а ведь ни одна живая душа их не поднимала. И дьявол перепугался бы, окажись он в такой компании, но Кеола поборол страх, он сам стремился к смерти. Когда вспыхивал костер, он кидался к нему, точно бык на красную тряпку. Но, перебросившись словами, невидимки забрасывали огонь песком. Так и не удалось Кеоле найти смерть в огне.

«Ясно, что Каламаке здесь нет, — подумал он, — иначе мне бы давно пришел конец».

Притомившись, Кеола сел на опушке леса, обхватил голову руками. А чудеса вокруг продолжались: переговаривались невидимки, вспыхивали и гасли костры, прямо у него на глазах исчезали и вновь появлялись раковины.

«Видно, я побывал тут в неурочный день, — подумал Кеола. — Ничего подобного здесь тогда не творилось».

У него голова пошла кругом при мысли об этих миллионах и миллионах долларов, валяющихся на берегу, и о сотнях чародеев, собирающих их и поднимающихся в поднебесье быстрее и выше орлов.

«А мне еще морочили голову разговорами о чеканке, — размышлял Кеола, — теперь ясно: всю новую монету в мире собирают здесь, на песке! Нет, больше меня никто не проведет!»

Под конец он незаметно уснул и во сне позабыл про заколдованный остров и свои горести. Наутро еще до рассвета его разбудил какой-то шум. Он испуганно открыл глаза, полагая, что людоеды схватили его, сонного; ко дело обстояло иначе. На берегу перекликались невидимки; похоже, они бежали мимо него в глубь острова.

«Что там стряслось?» — удивился Кеола. Ясно было одно: произошло какие-то необычайное событие: не горели костры, никто не собирал раковины, невидимки окликали друг друга, передавали какие-то вести, а потом их голоса стихали вдали. По тону их переговоров Кеола понял, что чародеи сердятся.

«Злятся они не на меня, — рассудил Кеола, — раз в двух шагах пробегают мимо».

То же чувство, что сбивает собак в свору, лошадей в стадо, горожан, бегущих на пожар, в толпу, овладело Кеолой. Не отдавая себя отчета в своих действиях, (как говорится, и вдруг — о чудо!) он побежал вслед за невидимками.

Кеола обогнул один мыс, уже показался второй, и тут он вспомнил про колдовские деревья, росшие в здешнем лесу. Оттуда доносились шум и крики. Бежавшие с ним рядом свернули туда. По мере того, как они приближались к колдовскому лесу, крики стали перемежаться с ударами топоров. И тут Кеола догадался, что верховный вождь решил наконец последовать его совету и мужчины племени занялись вырубкой деревьев. Эту весть и передавали друг другу колдуны, а теперь они сбегаются сюда на защиту своих деревьев. Предвкушение чуда увлекало Кеолу все дальше и дальше. Он пересек вместе с невидимками берег, подбежал к опушке леса — и застыл в изумлении. Одно дерево упало, другие были подрублены. Здесь же собралось все племя островитян. Мертвые лежали на земле, живые стояли кругом, плотно прижавшись друг к другу, и кровь мертвецов текла по их ногам. Лица были искажены ужасом, голоса сливались в один пронзительный крик. Вам доводилось видеть ребенка, играющего в одиночку с деревянным мечом? Он подпрыгивает, рубит воздух. Вот так и людоеды, сбившись в кучу, с воплями махали топорами и — верите ли! — рубили воздух, ибо врагов не было видно. Но вдруг откуда ни возьмись в воздухе зависал топор. Удар — и людоед, разрубленный пополам или на куски, валился наземь, а его душа со стоном покидала тело.

Какое-то время Кеола глядел на них как зачарованный, потом ужас происходящего обвил его, как саван. И в тот же миг верховный вождь, заметив Кеолу, ткнул в его сторону пальцем и выкрикнул его имя. Все людоеды обернулись в его сторону с горящими от злобы глазами, оскаленными зубами.

«Зачем я здесь торчу?» — спохватился Кеола и понесся куда глаза глядят.

— Кеола! — окликнули его на берегу океана.

— Лехуа, ты ли это? — крикнул он, тщетно озираясь по сторонам.

— Я видела, как ты бежал к лесу, — продолжал голос, — окликнула тебя, но ты меня не услышал. Поскорей собери нужные листья и травы и бежим отсюда!

— Коврик с тобой? — спросил он.

— Да здесь, у тебя под боком! — Лехуа обхватила его шею руками. — Торопись, неси листья, пока не вернулся отец!