Тени старинных замков

Аллея Одинокого Монаха и сегодня производит на любого удивительное впечатление. Так как более полувека за посадками не ухаживали, многие деревья погибли и ряды их уже не такие тесные. Тропинка между ними почти совсем заросла — по ней редко кто ходит. Но не только потому, что аллея слишком узка для праздных прогулок, а рядом идет обычная дорога. В темное время суток разве только самый отчаянный смельчак отважится пройтись по тропке между старых пихт.

Местные жители рассказывают, что на аллее Одинокого Монаха в мглистые сумерки время от времени появляется незнакомая черная фигура. Я слышал это от нескольких людей, причем совершенно разного возраста. Важно отметить и другое — современное население Валаама никак не связано с существовавшим там многие века монастырем. Последние монахи покинули остров во время советско-финской войны, а первые из теперешних жителей появились на острове лишь в самом конце сороковых годов и до появления первых путеводителей по Валааму, в начале шестидесятых об истории монастыря толком ничего не знали. Тем более о каких-то легендах или старых преданиях, которые, возможно, и существовали в былые годы на острове. Так что рассказы о загадочной черной фигуре — это не дань прошлому и появились они в последние десятилетия. Кстати, их можно услышать от очевидцев, а не только в пересказе, и причем от вполне современных людей, далеких от разных предрассудков.

Интересно и другое. Еще сравнительно недавно Валаам был крайне изолированным местом, особенно с начала осени по конец весны, и приезжие, остававшиеся там на ночь, были, как говорится, наперечет и у всех на виду, так что за таинственную незнакомую фигуру на аллее вряд ли могли бы принять кого-то из туристов, любящих романтическое уединение.

Некоторые обитатели Валаама с появлением этой черной фигуры на аллее связывают всякие напасти. Мне рассказывали, что один человек, увидевший там как-то в сумерках «черного монаха», буквально на следующий день сломал ногу, другой, столкнувшийся с темной фигурой, вскоре тяжело заболел…

Конечно, к этим рассказам можно относиться скептически. Но те, кто побывал и пожил хоть немного на Валааме до начала туристского бума, когда его ежедневно в летние месяцы стали осаждать сотни экскурсантов, и открытия там вновь монастыря — в те годы, что остров лежал в запустении и забвении, — относятся к ним достаточно серьезно.

Помню, как в 1986 году июльской ночью я бродил у Владимирского моста, соединяющего сам Валаам и подходящий к нему почти вплотную Скитский остров. Здесь дорога делает плавный изгиб, обходя залив Монастырской бухты. Рядом поднимается мрачный и молчаливый лес, карабкающийся вверх по скалам, а на одной из них выбита надпись: «Построена сия дорога в 1869 году». Я шел по этой дороге. Было не слишком темно — еще стояли белые ночи. Рядом внизу поблескивала вода. И вдруг среди загадочной тишины раздались какие-то странные не то крики, не то вздохи, повторившиеся несколько раз. Конечно, скорее всего, это была какая-то ночная птица, но на несколько мгновений мне стало не по себе и даже, не побоюсь этого слова, жутковато. Трезвое, реалистическое объяснение происхождения этих звуков никак не подходило к таинственно-мрачноватому окружению…

Немало легенд и рассказов о необычных явлениях ходит про южную часть острова, где редко кто бывает. Там расположена небольшая воинская часть, и жители поселка, а тем более приезжие туда почти не наведываются. От поселка к части ведет хорошо накатанная грунтовая дорога, но на ней нечасто увидишь людей: валаамцы не любят вступать в конфликт с военными. Леса же вокруг глухие и неприветливые. Низины у Лещиного озера заболочены, на возвышенностях стоит непроходимый лес, заваленный буреломом. Сырые и глубокие расщелины в скалах представляют собой порой почти непреодолимые препятствия. Как-то я шел минут двадцать вдоль одной из них, пока не нашел упавшее дерево, по которому можно было перебраться на другую сторону. Стоило мне встать на него одной ногой, как оно затрещало, и в тот момент, когда я прыгнул на противоположный край расщелины, гнилое дерево рухнуло вниз…

Однажды я разговорился со служившим на Валааме солдатом, уроженцем Тбилиси. Он говорил, что соскучился по дому и что вообще жизнь здесь тоскливая и однообразная. Но потом, когда речь зашла про южную часть острова, которую он, естественно, знал лучше других частей, он оживился: «Там много интересного и необычного». «А что именно?» — поинтересовался я, зная, что там, непосредственно на самом острове, кроме огромного деревянного креста над Крестовым озером, никаких памятников нет да и не было. «Приходи, покажу», — ответил молодой грузин. Мы договорились, но потом мои планы неожиданно изменились, мне срочно пришлось уезжать в Москву. Вновь на Валааме я оказался через год с лишним, срок службы того солдата подошел к концу, а других знакомых среди военных там у меня не было.