Тени старого дома. Готическая история

На этих страшных фразах дневник обрывался. Алан ощутил, как тошнота подкатывает к горлу. Он подумал, что лучше бы ему не находить тетради и не читать этих слов. Бедная, бедная женщина! Он знал, что вскоре после жутких событий она покончила с собой, не выдержав горя, обрушившегося на нее, но даже после смерти она не нашла покоя. Несчастная бродит по саду и дому, ожидая новой беды. Алан был в отчаянии. Ему казалось, что его рассудок не вынесет потрясения. Самые страшные, темные кошмары вдруг оказались явью. Этот дом был во власти тьмы. И чем меньше надежд оставалось у его обитателей, тем сильнее становилось зло.

Глава 9. День всех святых

Прошел ни один день, прежде чем Алан смог думать о чем-то, кроме найденного дневника. Трагическая, полная жути, история преследовала его днем и ночью, не давая покоя. Ему нужно было пережить это потрясение. Доктор часто бродил по дому в одиночестве.

Октябрь подходил к концу. Погода была отвратительной. Постоянно лил дождь. Сад стал темным и унылым. Листья облетели с деревьев и смешались с грязью, размытой по дорожкам. Нечего было и думать, чтобы выйти из дома. Даже днем воздух был промозглым и холодным. Поместье отапливалось не самым лучшим образом. Только в гостиной было тепло и сухо. В остальных комнатах было неуютно и темно. В свете осенних дней обстановка дома казалась еще более мрачной. Здесь не хотелось жить. Любой человек, которому пришло бы в голову остановиться в усадьбе, захотел бы уехать из этого места, не пробыв здесь и пары дней. Обитатели дома были невеселыми и находились в плену меланхолии из-за осенней тоски. По вечерам можно было занять себя игрой в карты, чтением или разговорами, но все это уже давно опостылело. Алан был уверен, что практически каждый из живущих здесь втайне мечтает покинуть этот дом раз и навсегда. Но для сэра Лестера всего этого будто не существовало, он делал вид, что не замечает царящих здесь печали и тоски. Но как можно было закрывать на это глаза?

После выздоровления леди Леоноры сэр Лестер прекратил пить, по крайне мере, он стал чаще выходить в гостиную, перестал запираться в библиотеке, хотя постоянно посещал северную башню. Для других членов семьи и для слуг дверь в башню была заперта. Сэр Лестер объяснял такой запрет тем, что беспокоится за безопасность обитателей усадьбы. Он утверждал, что северное крыло дома находится в очень ветхом состоянии. Сам он посещал башню в тайне. Совершенно случайно Алану удалось узнать об этом. И после он несколько раз видел, как сэр Лестер крадется к запертой двери, открывает ее и заходит туда. Доктор решил, что так он скрывает свое пристрастие к алкоголю, так как больше не может пить в библиотеке, опасаясь осуждения жены. В леди Леоноре, несмотря на ее эмоциональность и чувствительность, было все же что-то властное. Она не была сильной, но все же не стерпела бы открытого нравственного и морального падения мужа. Наверняка, оставаясь с ним наедине, женщина осуждала его пьянство и невнимание к детям, а сэр Лестер ощущал себя ничтожным и недостойным уважения.

Несмотря не всеобщее уныние, октябрь прошел достаточно спокойно. Пребывание в усадьбе Алана для семьи Джарндисов и слуг стало привычным, как бы само собой разумеющимся. Будто никто и не помышлял, что он когда-то все же покинет поместье и уедет в Лондон.

Близился День всех святых. Салли выставила за двери дома несколько фонарей, она горько усмехалась, говоря, что делает абсурдные вещи. Фонари должны защищать дом от злых духов, которые обретают силы в этот день, но что поделаешь, если дом уже захвачен ими, но все же добрая женщина с простодушной верой полагалась на приметы и суеверия. Она искренне надеялась на то, что высшие силы не оставят это место и бедных детей, оказавшихся в своеобразном заточении в этом зловещем поместье.

Алан с радостью замечал, что Элизабет не падает духом. Она ждала приезда дяди, связывая с этим событием надежды на перемены в ее жизни. Девушка часто расспрашивала Алана о Лондоне, о школах, в которых мог бы учиться Эдгар. Доктор пытался поддерживать в ней эту светлую надежду, которая не позволяла безысходности завладеть душой Элизабет. Он начинал верить, что стоит только предаться унынию и страху, как тьма сразу подступит ближе.