Тени старой квартиры

Тут Маша опустилась на корточки и нахмурилась, вглядываясь в омытый дождями пепел. Вынула руку из кармана и потянулась к темным твердым углям, чтобы вынуть обугленный клочок фигурно обрезанной плотной бумаги размером не больше сантиметра. Выложила его на бледную ладонь: по клочку диагонально шла темная полоса – отражение? Кошачья спинка? Маша встала, сжала пальцы в кулак, сунула руку обратно в теплый карман. Вздохнула. Как бы то ни было, Алексей Иванович ошибся. Что-то оказалось интересным в снятых его братом пятьдесят лет назад фото. Настолько интересным, что полстолетия спустя их следовало уничтожить.

Ксения

Ксения задумчиво спрятала телефон. Это была Маша. Маша набрала ее из пригородной электрички: «Станция Белоостров» – услышала Ксения фоном к беседе и только приготовилась задать вопрос, а что, собственно, там поделывает московская гостья, как та, перехватив инициативу, стала вдруг выспрашивать подробности ее падения на служебной лестнице консерватории. Что было странно, поскольку Ксения отлично помнила, сколь мало интересовало Машу то падение сразу после – в больнице.

– Мы же решили, что это были два разных человека? – закусила она губу в некоторой растерянности. – Разве нет?

– Мы ничего не решили. Мы высказали версию, – строгим тоном поправила ее Маша.

– А теперь ты считаешь, что на меня все-таки напали? – Ксения перешла на шепот, потому что к ней в гости зашла мама и в данный конкретный момент пила чай за «походным», как Ксюша его называла, столом в комнате, оглядываясь по сторонам и делая вид, что не прислушивается к беседе.

– Ксения, я ничего не считаю. Просто хочу еще раз проговорить с тобой всю эту историю, – Маша помолчала. – Мне показалось, еще до нападения, что ты была чем-то испугана. Но я не задала тебе вопроса ДО – боялась спутать испуг с трауром по бабушке. И ПОСЛЕ – поскольку не хотела усугублять твое состояние.

– А сейчас? – Ксюша почувствовала, как сердце опустилось в пятки. Голос у Маши вдруг стал очень официальным. Профессиональным. И от этого она почему-то испугалась.

– А теперь я хочу, чтобы ты рассказала мне все, в деталях. Даже то, что, как ты считаешь, тебе показалось. Или привиделось.

– Послышалось… – тихо поправила Ксения, вспомнив шипение на лестнице.

– Что? – переспросила Маша.

За спиной нетерпеливо звякнула ложечка.

– Прости, я не могу сейчас с тобой говорить, – оглянулась на мать Ксюша. – Завтра…

И, положив трубку, в задумчивости вернулась к столу, где Нина, отщипывая малюсенькие кусочки от бочка зефирины, запивала ее несладким чаем – похоже, опять худела. Конечно, у нее же началась новая жизнь. Ксения почувствовала уже привычный комок раздражения в горле.

И, чтобы сменить направление собственных мыслей, похвасталась:

– А я нашла дизайнера.

– Молодец! – улыбнулась Нина. – Когда только успела?

– Не поверишь! – Ксения вкратце изложила историю романтического знакомства в больничном коридоре. Мать, продолжая щипать зефиринку, внимательно слушала.

– Боже мой, – вздохнула она, когда Ксения с гордостью поведала о мыслях Эдика о переустройстве ее жилища, упустив эпизод с поцелуем. – И, говоришь, берет недорого?

Ксения кивнула.

– Значит, чужой человек приходит к тебе в дом, ты даешь ему ключи… – Нина почти брезгливо отодвинула тарелку с растерзанной сладостью. – И тебя это не настораживает?

– Мама! – Ксения почувствовала, как горло опять перехватывает: как это матери удается такое с ней сотворить одним неловким вопросом? Вот бабушка бы никогда… Нет, нельзя сейчас вспоминать про бабушку… Она сглотнула. – Тебе не приходило в голову, что он может заинтересоваться мной, как, кхм, женщиной и поэтому… – она избегала смотреть на мать, – и поэтому, – добавила она через силу, – просит недорого?

Она наконец подняла глаза на Нину и увидела по ее лицу – нет и нет, такое ей в голову не приходило. Мать улыбнулась с наигранным лукавством, смахнула зефирные крошки с объемного бюста, встала: – Раз так, то – конечно. А как фамилия твоего Ромео, ты хоть знаешь?

– Соколовский, – сухо бросила Ксения, убирая со стола чайные чашки. – И да, у меня есть его номер телефона и адрес офиса. Он поделился со мной визиткой.

– Тогда все отлично, – мать погладила ее извиняющимся жестом по угловатому плечу. Они комично смотрелись вместе: тощий нескладный верзила и его стареющий Санчо Панса. Они плохо друг друга понимали. Но это ее мать. Другой у нее никогда не будет. Ксения неловко обняла ее здоровой рукой:

– Не волнуйся, мама. Я справлюсь с ремонтом. Я уже большая девочка.