Тени сумерек

Они спустились по лестнице и вышли на открытое место — в котловину, куда выходили окна, ворота домов и веранды Нарготронда. В сумерках уже горели огни факелов и фиалов, и Лютиэн ахнула при виде открывшегося ей великолепия.

По мраморной лестнице они спустились к реке, потом поднялись по берегу ручья в пещеру, где были купальни. Здесь Келегорм поклонился, прижав руку к груди, и передал Лютиэн чистое платье и полотенце.

— Я жду тебя к ужину, принцесса Лютиэн. Грязную одежду оставь на краю купальни, ее найдут.

Она выбрала маленькую круглую купальню, закрытую от других природной стеной. Хуан улегся у входа, спиной к ней, и не двигался, пока она, покончив с купанием и переодевшись, не тронула его за холку. Он тут же поднялся и, помахивая хвостом, прошествовал по мраморной лестнице обратно, но свернул не налево-наверх, а в другой проход — к трапезной.

Он шагал величаво и гордо. Шерсть его была длинной и темной на спине и загривке, снежно-белой и короткой на брюхе и морде; на груди же она росла так густо, что можно было спрятать руку. Хвост походил на опахало. Лапы у Хуана были длинные, но не как у борзой. Он был боец и сторож, а не загонщик. Лютиэн могла, не нагибаясь, опереться локтем о его спину, а голова его была почти на уровне ее головы. Более красивой и достойной собаки она в жизни не видела. То был не обычный пес — от него словно исходили свет и сила Амана, откуда он был родом.

В трапезной она думала встретить Ородрета, но там были только лорды феанорингов. Она поприветствовала сначала Келегорма и Куруфина, потом — тех, кого видела на охоте, а потом уже — всех остальных, и, приняв руку Келегорма, прошла на почетное место — во главе стола, между ним и братом.

— Если ты немного подкрепилась, расскажи нам о своих невзгодах, королевна, — сказал Куруфин, когда она съела немного мяса и хлеба. — Что привело тебя на равнину Талат Дирнен, что заставило покинуть родной край и пренебречь опасностями странствия?

Лютиэн не собиралась ничего скрывать, но ей не хотелось повторять рассказ дважды — для феанорингов и Ородрета.

— Я думала, король будет здесь, — сказала она.

— Он занят, — Келегорм положил на ее тарелку кусок пирога. — Если тебе тяжело говорить о своих страданиях, принцесса — не говори нам. Дождись встречи с ним.

— А когда я смогу с ним встретиться?

— Через день или два. Он сейчас где-то на восточной границе.

— О! — вырвалось у Лютиэн. — Возможно, это из-за меня…

Братья и их приближенные переглянулись.

— Мне и вправду лучше обо всем рассказать сейчас, — Лютиэн собралась с духом. — Месяц назад мне приснился страшный сон. Вещий сон. Приснилось, что Берен, сын Барахира, которого я избрала себе в мужья, попал в руки Жестокого и терпит страшные муки.

— О, Элберет! — вырвалось у одного из эльфов. Он хотел сказать что-то еще, но умолк под гневным взглядом Куруфина.

— Я хотела уйти искать Берена или хотя бы что-то дознаться о его судьбе. Но отец узнал об этом и заточил меня на вершине Хирилорна, великого бука перед дворцом. Недавно я бежала оттуда, свив из своих волос веревку и соткав из них волшебный сонный плащ.

— Ах, вот оно что… — задумчиво проговорил Келегорм.

— Что ж, отдохни пока у нас, королевна, — Куруфин осторожно, ободряюще коснулся ее руки. — Не бойся, мы не выдадим тебя отцу… да Тингол и не станет говорить с сыновьями Феанора. За это время наши разведчики или разведчики Ородрета, узнают что-нибудь о судьбе сына Барахира.

— У меня ничего нет, кроме благодарности. Примите хотя бы ее.

— Куруфин, — сказал старший брат. — Если Ородрет действительно поехал на переговоры с Тинголом, он может согласиться на требование Элу выдать его дочь едва та появится в Нарготронде. Может быть, нам лучше не говорить пока, что мы нашли принцессу?

— Какова на то будет воля принцессы? — улыбнулся Куруфин.

— О, если так — то лучше мне и в самом деле скрыть мое здесь присутствие. Если отец заставит Ородрета дать слово, тот ведь не сможет его нарушить…

— Решено, — Келегорм встал. — Слушайте все!

Трапезная затихла.

— Лютиэн Тинувиэль, королевна Дориата, отдается под нашу защиту и покровительство. Она не желает возвращаться к отцу, и поэтому, на случай, если Ородрета обяжут выдать ее, узнав о ее появлении в Нарогарде, мы должны скрыть от Ородрета ее присутствие, пока не узнаем, с чем он вернулся из этой поездки. За пределы этой трапезной не выйдет ни одна тайна.

— Будет так! — крикнули эльфы.

* * *

«Ты не Финрод…»

Он читал это в каждом взгляде, обращенном к нему. Слышал в каждом «Король…»

Или он просто слишком мнителен?