Тени у порога

Они бросились к вершине, не глядя под ноги, огибая камни, слившиеся в сплошной неровный каменный круг.

На самом верху пришлось остановиться. Скальный выход был здесь на редкость мощным. Целая поляна колотого камня — черт ногу сломит. Возможно, в скалу на вершине сопки однажды ударила молния. И, видимо, не одна. Среди куч обломков возвышались остроугольные, неправильной формы, отдельные целые глыбы, впадины заполнял щебень. Кое-где полусдувшимися огромными мячами горбились странные чешуйчатые валуны, и не было под ногами ни веточки зелени. Все было присыпано белой пылью. Поляну фиолетовых цветов разглядеть не удалось. Кроны деревьев окружали вершину сопки, частично заслоняя панораму! Торопливо и осторожно они пробирались к самому большому и высокому обломку, похожему на полуразрушенное основание гигантской колонны или на круглый постамент для не менее гигантской статуи. Каменное крошево душераздирающе скрипело под ногами. Нечеткие в гравии следы трех пар ног, петляя, приближались к «постаменту». Среди камней было удущающе жарко. Пыль липла к мокрому лицу, слюна напоминала густеющий цемент. Лядов поскользнулся на круглом валуне — тот неожиданно легко подался под ногой — и схватился за ближайшую каменную глыбу, отбив себе пальцы.

Пятиметровой высоты стена «постамента», пропиленная во всех направлениях трещинами, нависла над ними.

— Я полез, — буднично сообщил Вадковский, поплевав на ладони. — Займемся привычным делом.

Трайнис вполглаза присматривал за взбирающимся Романом и осматривал открывшиеся с вершины холма окрестности. Лядов, уперев кулаки в бока, тоже смотрел вдаль, где в мареве сливались в мутную полосу горизонта малахитовые складки леса и выцветшее от жары небо. Воздух сильно дрожал, искажал перспективу, обманывал, смешивал краски. От напряженного всматривания разноцветные пятна начинали прыгать и перемещаться.

— Рома, какого размера поляна? — спросил Лядов. Ему захотелось первым обнаружить спасительный ориентир и сообщить друзьям радостную новость. Он двинулся вдоль «постамента», ища лучшую точку для наблюдения.

Вадковский лихо взобрался на глыбу, покрутился по сторонам, как флюгер, и вдруг радостно заорал, вскинув руку с вытянутым пальцем:

— Есть. Ура!

Лядов и Трайнис, оказавшиеся по разным сторонам «постамента», подняли головы.

— Где? Где, Рома?

Вадковский расхохотался и стал танцевать на макушке скалы какую-то сумасшедшую джигу, на ходу выдумывая невероятные па.

— Вижу, вижу! — кричал Вадковский.

Периодически он замирал в характерной позе стремления к чему-то далекому, и в конце концов чуть не свалился вниз.

— Стажер Вадковский, прекратите балаган. — Голос Трайниса был взволнован. — Поставлю в угол. — И уже спокойно спросил: — Роман, какие ориентиры?

Вадковский замолчал, приосанился, приставил ладонь козырьком. Улыбка до ушей не сходила с его лица. Фиолетовая полоска выглядывала из-за кроны, струилась язычком волшебного пламени.

— Значит, так.

В вязком киселе горячего воздуха разнесся ленивый скрежещущий звук — камень медленно волокли по камню. Потом прозвучала череда неясных утробных звуков и голос Лядова произнес:

— Э... Ты чего. Эй!!.

Раздался сухой костяной удар, что-то мелкое и многочисленное хлестко сыпануло по камням. Лядов длинно истошно закричал, голос его резко приблизился — он прыжком появился из-за «постамента» и застыл, напряженно пригнувшись, продолжая глядеть на что-то невидимое для Трайниса. Гинтас обернулся на крик и обмер, наверное первый раз в жизни, — в тело вонзились миллионы крошечных ледяных игл.

Вадковский наклонился на крик, всматриваясь под ноги. Ослепленный послеполуденным солнцем, он не видел ничего, кроме черных теней на белых раскаленных камнях. От жары шумело в ушах. Роман поморгал, потер глаза. Его удивило, что Лядов движется дерганными неровными шагами и зачем-то надел нелепую серую мешковину. Потом Романа удивило другое — где Славка ее взял? А потом Роман все понял. Потому что зрение прояснилось и он увидел.

Время затормозилось. Вадковский мучительно долго вырывал из кармана пистолет — хорошо, тот был взведен. Тяжелая штуковина медленно взлетала от бедра, сопротивляясь, тягуче оттягивая пальцы. Потом он так же мучительно пытался убедиться, что не ошибся. Он уже держал пистолет обеими руками и поверх прицела следил за медлительной серой фигурой, проходящей внизу.

— Отойдите все! — крикнул Вадковский.

Краем глаза он увидел, что Трайнис и державшийся за плечо Лядов шарахнулись в сторону. Скрюченная, но тем не менее высокая серая фигура синхронно повернула за ними и теперь располагалась к Роману спиной. Роман даже опустил пистолет. Но на лицах ребят был написан такой ужас... К тому же Трайнис, пятясь, споткнулся, отчаянно взмахнув руками. Тесак отлетел, брякнулся на камни. Вадковский вскинул оружие и, предупреждая крик Лядова, выстрелил.

— Рома!.. — закричал Лядов.

В плотной жаркой атмосфере выстрел ударил по ушам тяжелыми подушками. Серая фигура нырнула вперед и в сторону, ничком врезаясь в камень у ног Трайниса.

Эхо выстрела легкомысленно укатилось куда-то в тишину слепящего полудня.