Тени убийства

— Знаешь, в Йоркшире я познакомилась с пожилым джентльменом, который признался, что перестрелял бы людей, доставляющих ему неприятности. Я очень хорошо его понимаю. Без малейших сомнений убила бы Яна Оукли. Это был бы не грех, не преступление, ничего подобного. — Она вновь посмотрела на Мередит. — Просто восстановление порядка.

Мередит возвращалась в офис в глубоких раздумьях. Толкнув дверь, вернулась в настоящее. Склонившийся над ее столом Адриан моментально отпрянул, будто кто-то обжег ему пятки.

— Ох, Мередит… — робко пробормотал он, сорвав с носа очки в золотой оправе. — Я думал, вы обедаете с друзьями…

— Просто деловой ланч, — угрюмо ответила она. — Вам что-то понадобилось на моем столе?

— А… корректорская замазка… если найдется. Ошибок наделал в заметках.

Мередит подошла, взяла белый пузырек и молча протянула.

Он успел оправиться и игриво заметил:

— Надо же, перед носом стояла!

— Адриан, — спокойно сказала Мередит, усевшись за стол, — я не дура. Когда закончите правку, закрутите поплотней крышечку, а то высохнет.

Он попятился в свой угол и принялся деловито перебирать бумаги, демонстративно что-то замазывая.

Болван! Мередит чувствовала не просто раздражение, но целеустремленную решимость. От Адриана надо избавиться. Как и от Яна Оукли. Пока неясно, как этого добиться. Но наверняка есть способ.

Мередит не знала, что другие уже уговаривают Алана Маркби принять меры к изгнанию Яна. Первой ему позвонила сестра Лора:

— Возможно, формально он не нарушает закон, но фактически это мошенник. Пытается выманить деньги у двух старушек. Я их солиситор. Посоветовала… уговаривала обождать, пока его историю проверят, установят личность, а они говорят, ему о семье слишком много известно, не может он быть самозванцем. Хотят только, чтобы уехал, если для этого нужны деньги, заплатят. Если в конце концов согласятся, это их решение, я не смогу воспрепятствовать. Кстати, конфиденциальности не нарушаю. Предупредила, что считаю необходимым с тобой поговорить. Они только рады. Можешь к ним съездить? Они тебя знают. С давних пор помнят нашу семью, даже чокнутого дядюшку Генри. Наверняка к твоим словам прислушаются.

Через пятнадцать минут позвонила Памела Пейнтер.

— Осмелюсь предположить, Алан, что ты не любишь, когда тебя дергают на работе. Джефф терпеть не может, — начала она обычным резким тоном. — Но звонок, можно сказать, официальный. Тебе известно о некоем молодом человеке, который называет себя Яном Оукли?

Алан подтвердил, что известно. Известно также и о завещании, и о претензиях. Нет, все это ему не нравится.

— Ну, тогда, — энергично заявила Памела, — ты должен что-то сделать.

— Это не дело полиции, Пэм.

— И не дело совета графства. Но это наш долг, Алан! Человеческий долг.

Данное утверждение подсказало вопрос:

— Ты обращалась к Джеймсу Холланду? Может, если с Яном Оукли поговорит священник…

— Хорошая мысль. Сейчас же его отыщу. Но мы все должны принять участие. Все, Алан. Нельзя спускать с рук этому Яну.

В результате, когда Мередит вернулась вечером, Алан уже ее поджидал.

— Отправляемся ужинать, — объявил он.

— Замечательно. — Она швырнула в кресло кейс, сбросила туфли. — Дай только душ принять, переодеться… — Вдруг заметила его загадочное выражение и преисполнилась подозрений. — Почему и куда?

— Предлагаю «Перья» на пробу.

— Бар рядом с Форуэйзом? По слухам, там кормят неважно.

— Ян Оукли каждый вечер там ужинает.

— Ох, — вздохнула Мередит. — Я как раз о нем хочу поговорить. Мы с Джулиет сегодня встречались за ланчем.

— Мне Лора звонила. И Памела Пейнтер.

— Насчет завещания? Насчет того, что Ян Оукли вымогает у сестер деньги?

— Он не нарушает закон, — ответил Алан. — Надо действовать осторожно. Но не стоит лишать себя небольших удовольствий.

— Действительно неважно, — решила Мередит, войдя в паб.

Вполне справедливое определение для «Перьев» — старой каменной постройки с шиферной крышей. В свое время, вероятно в середине XIX века, ее расширили без всякого уважения к оригинальному стилю, получив в результате беспорядочную мешанину. Внутри тоже полная безвкусица. Старые рельефные обои на каменных стенах, хоть и выкрашенные недавно кремовой краской, уже потемнели от табачного дыма, отстали, разошлись по швам. Исторические дагерротипы в рамках соответствуют цветовой гамме. Подлинные, но не особенно интересные. На лучших запечатлены работники «Перьев», позирующие перед таверной где-нибудь в 1900 году. Мужчины в котелках, за исключением юнца в шотландском берете. Хозяйка в трауре. В «Перьях», заключила Мередит, никогда не было весело. У ног хозяйки на снимке скалится бультерьер, как бы предупреждая об этом факте каждого, кто еще не понял.

Тем не менее зал почти полон.

— Вон он, — шепнула Мередит, схватив Алана за руку.

Ян сидел в дальнем углу, покончив с едой, положив нож и вилку, отодвинув в сторону тарелку. Настоящий изгой, подумала Мередит, как тогда, на стоянке такси — одинокий молодой человек, которому даже поужинать не с кем. В душе шевельнулось сочувствие.

— Может, подойдешь, завяжешь беседу? — пробормотал Алан. — Я возьму чего-нибудь выпить.