Тени убийства

— Оригинала не видела. Он показал какой-то заверенный перевод, по его утверждению. Лора сняла копию, но сказала, что без оригинала ничего точно не скажешь. Я, конечно, попросила Яна представить оригинал, а он сказал, что документ в Польше у его адвокатов. Если хочешь знать мое мнение, либо боялся выпускать его из рук, либо не хотел, чтобы кто-нибудь пристально его разглядывал. Без конца намекал, что оригинал существует. Обещал представить, «когда придет время» — его точное выражение. — Она перестала назойливо стучать ногтями и резко объявила: — Его убили. Никто пока этого не сказал, не вымолвил слово, но так и есть, увидишь.

— Если его убили из-за завещания, — осторожно вставила Мередит, — тогда на самом деле не важно, существует оно или нет. Значит, кто-то поверил, что существует.

— Имеешь в виду Дамарис, Флоренс и меня? Это мы заинтересованы в продаже Форуэйза. Ну, я крысенка не травила, и абсолютно уверена, сестры Оукли тоже!

— Возможно, завещание вообще ни при чем, — заметила Мередит. — Неизвестно, в чем Ян еще был замешан.

— Я готова поверить, что он по уши в грязных делах, — ответила Джулиет. — Но как это установить? Его вполне могла убрать мафия.

— По-моему, мафия просто расстреливает. Это надежней яда, и результат мгновенный. Интересно, чем он отравился, — задумчиво проговорила Мередит.

Смешно беспокоиться из-за бисквита. Сама съела кусочек. Даже не затошнило. Она потянулась за кейсом.

— Знаешь, мне в самом деле надо идти, иначе не найду в вагоне свободного места. — Задумалась, охваченная воспоминаниями. — Здесь я встретилась с Яном… в поезде. Как подумаю, невольно чувствую жалость. Он так… радовался, что приехал, увидел дом…

— Разве можно жалеть человека, который при жизни причинял одни неприятности, а после смерти причинит еще больше? Сообщишь, если Алан что-нибудь узнает?

— Если хочешь узнать, как продвигается следствие, читай газеты или сама спрашивай Алана, — объявила Мередит.

— Обязательно, — уверенно кивнула Джулиет.

Маркби не знал, что Мередит сидит в пабе с Джулиет Пейнтер, у него были свои заботы. Почти в то же время, как подруги встретились, он прибыл в морг.

В конце дня позвонила помощница доктора Фуллера и спросила, не сможет ли суперинтендент заехать. В ее устах это прозвучало как приглашение на веселую вечеринку, но Алан лучше знает.

— Сейчас? — переспросил он, взглянув на часы. Известно, что Фуллер связан бесчисленными семейными обязанностями, сосредоточенными на трех его талантливых дочерях. Постоянно мчится то на школьный концерт, то на репетицию в церковном зале, и почти всем известно, что, задержав его после четырех, рискуешь нарваться на грубость. Фуллер приступает к работе с утра пораньше, чтобы потом пораньше уйти. Так какое же срочное дело помешало ему послушать последнее выступление струнного трио?

— Доктор ждет, — сказала помощница и добавила в оправдание, видимо понимая, что случай неслыханный: — Это очень важно. Доктор Пейнтер тоже здесь.

Маркби пообещал скоро быть, положил трубку. Наверняка насчет Яна Оукли. Но почему не послать письменное заключение, как обычно? Что за срочность?

И он с тоской отправился. Самое тягостное в его профессии — посещение морга. Были времена, когда он обязан был присутствовать при вскрытии. Теперь же препоручает другим неизбежные тяготы. И все равно не любит бывать даже близко от морга. Конечно, пора бы привыкнуть к распотрошенным трупам и внутренним органам в склянках. Только он не смог привыкнуть. Невозможно не видеть в останках конкретного человека. Будем надеяться, никогда не привыкнет. Как только перестанет видеть человека, пора подавать в отставку.

Фуллер не проявлял обычного оптимизма, Джефф Пейнтер тоже. Маркби никогда не видел его столь смущенным, даже растерянным.

— Хорошо, что приехал, Алан, — сказал он, пожав ему руку. — Можно было бы обождать до завтра, но в данных обстоятельствах…

Маркби вздернул брови.

— Сейчас пошлю за кофе, — объявил Фуллер. Голос звучит глухо. — Вряд ли девочка домой ушла. — И потянулся к телефону.

— Спасибо.

Кофе ждали в неловком молчании. Когда помощница Фуллера удалилась, Маркби решительно приступил к делу:

— Ну, чем могу помочь? Речь пойдет об Оукли, как я понимаю?

— Конечно, вам уже известно, — вздохнул Фуллер, маленький пухлый мужчина с песочными волосами и круглыми темными глазками. Он всегда напоминает Алану хомяка, особенно когда, как в данный момент, смотрит на него с опаской и интересом, сложив на животе пухлые руки.

— Известно то, что написано в протоколе, и я жду от вас заключения о вскрытии.

— Мне пришлось обратиться к коллеге, — быстро пояснил Фуллер, кивая на Джеффа. — Я не специалист по ядам. Естественно, распознал внешние признаки. Изменение цвета кожи, предсмертные мышечные судороги, рвота, а после вскрытия разрушение слизистой оболочки желудка. Отослал образцы в лабораторию Пейнтера.

Патологоанатом откинулся на спинку кресла, давая понять, что сказал, что положено, и больше ничего не скажет.