Тени утренней росы

Сидящий напротив молодой безумец не так уж безумен. Чем больше я раздумывала над его бредовым предложением, тем сильнее становилось желание принять его, ответить согласием, чтобы все сегодняшние эскапады не разъединили, а, наоборот, связали нас на качественно новом уровне, не доступном нормальному большинству.

И я сказала:

– Ладно.

Окинула его внимательным взглядом.

Курои Мак Даре, величайший из плутов…

– Ты хорошо подумал?

Он молча кивнул, смял окурок в пепельнице и, подойдя к перилам, крепко взялся за них обеими руками.

– Начинай.

Не так трудно, как кажется? Я бы сказала, это не так просто, как кажется. Удары, которые не оставляли на его спине багровых полос, заставляли меня стыдиться, будто я допустила брак в работе, а те, что оставляли, помимо стыда вызывали еще испуг: может, это уже чересчур? Нейл принимал их без комментариев, глядя вдаль с видом человека, утомленного затянувшимся бездельем. День за днем одно и то же: солнечные ванны, прогулки по берегу моря, регулярный секс… Этюд под названием «Критское утро».

– Признайся же, что тебе больно, – шепнула я, переводя дыхание. – Ну, хотя бы намекни.

– Рубцы на моей спине – это не намек? – отозвался он с усмешкой. – Если нет, значит, ты зря стараешься, царица.

Изящество его позы, явно непреднамеренное, пробудило во мне желание – но не желание любовных ласк, а желание крови. Увидеть этого змееныша с окровавленной спиной, с закушенными от боли губами. Нет, я больше не в состоянии выносить его наигранное равнодушие и его мрачноватый шарм. Кто-то там, наверху, определенно присматривает за этим гадким мальчишкой!

– Так лучше, – произнес он отрывисто, хватаясь за перила. – Только не останавливайся, умоляю, дорогая, иначе придется нам с тобой поменяться местами. Хочешь?

А что? Возможно, уже и хочу. Хочу, но не могу прервать прописанный моим личным доктором сеанс шоковой терапии – шоковой скорее для меня, нежели для него. Не могу совладать со своей рукой, безостановочно отвешивающей удар за ударом. Мозги с фатальной неизбежностью пасуют под натиском эмоций. Нейл сохраняет полную неподвижность. Мышцы его напряжены, глаза сощурены. Этот изумительный контраст – худые плечи и жесткий, как у мраморных изваяний, рельеф мускулов – доводит меня до исступления.

– Не хочешь ни о чем меня попросить?

– Нет.

– Нейл, берегись.

Он чуть пошевельнулся, пряча улыбку.

– Это угроза, да? А что еще ты можешь сделать со мной, кроме того, что уже сделала?

В том же помраченном состоянии сознания я рвала, кромсала его плечи пряжкой ремня в надежде увидеть кровь. И наконец-то увидела. Она выступила сразу в нескольких местах, придав стоящему без движения юноше вид жертвы чьих-то необузданных страстей, каковой он в действительности и являлся. Моей жертвы.

Приблизившись вплотную, я сняла с себя короткий топ на лямках и голой грудью прижалась к его горячей спине.

Я стояла с закрытыми глазами, с бешено бьющимся сердцем. Сердце Нейла стучало так же часто, как мое. Какая-то сила заставила меня поднять голову и коснуться губами одного из налитых кровью рубцов. Провести самым кончиком языка… еще, еще…

– Что скажешь? – тихо спросил Нейл.

Разгорающаяся страсть сделала его голос еще более хриплым, чем всегда.

– Скажу, что хочу тебя дико.

На губах его появилась хищная улыбка.

– Знаю.

– Тогда зачем спрашиваешь?

– Чтобы услышать твой ответ.

Повернувшись, он радостно оскалился от предвкушения, сгреб меня в охапку и поволок в дом.

Обалдевшая, измочаленная, охрипшая от криков, я вытянулась на постели, прижавшись к нему всем телом в восторженном отупении. Сейчас, в эту минуту, я чувствовала себя настолько удовлетворенной, что мне казалось, я уже больше никогда не захочу этого волнующего и жутковатого ощущения мужского члена внутри. Как прочла я у Пьера Луиса, плоть насытилась и замолчала. Только внизу живота время от времени возникала слабая тянущая боль – мой рыцарь показал класс. А я-то думала, мы уже достигли пика наших отношений и теперь, в соответствии с законами жанра, им следует плавно сойти на нет. Я этого не хотела, очень не хотела, но, будучи убежденной пессимисткой, твердо знала, что это неизбежно. И вот пожалуйста – такой прорыв!

Нейл курил, пуская дым в потолок, рассеянно помаргивая длинными ресницами.

– Только я и те две студентки? – спросила я сонно. – Или был еще кто-то больной на голову, кто помогал тебе раздвигать рамки?

– Больше никого. То есть… – Он запнулся, помолчал. – Но все равно не так, как сейчас. Не так, как с тобой.

– Я всю жизнь считала, что к подобной дополнительной стимуляции прибегают только низменные натуры, извращенцы всех мастей.

– Я не нуждаюсь в дополнительной стимуляции. Но с тобой мне этого захотелось. И что же, я должен наступать себе на горло из боязни прослыть извращенцем?

Для чистоты эксперимента мы выбрали пляж, на котором вместе никогда не бывали – на южном побережье, в трех километрах от Плакьи, – и прибыли туда порознь, с промежутком в десять минут.