Тени в лабиринте

— Сегодня, в четыре часа 20 минут в районе семнадцатого километра Семеновского шоссе инспектор ГАИ Кобликов обнаружил труп водителя таксопарка Моисеева Петра Сергеевича. Согласно заключению судмедэкспертизы смерть Моисеева наступила между 0 часов 50 минут и 1 часом 50 минут вследствие пулевого ранения в затылок. Выстрел был произведен в упор. Смерть наступила мгновенно. Тип оружия выясняется. Установлено, что Моисеев был перетащен от машины на 30,5 метра в лесопосадку. У убитого отсутствуют деньги, часы и перстень на безымянном пальце правой руки. В салоне машины на полу справа от рулевой колонки обнаружены следы резиновой обуви 41-го размера, идентичные следам предполагаемого убийцы. Отпечатков пальцев преступника на одежде убитого, в салоне машины и на ручке канистры не обнаружено. И последнее. С места происшествия преступник уехал на машине. По следам протекторов эксперты определили, что машина марки «Жигули».

Вот, в основном, и все, чем мы располагаем на настоящий момент. Какие будут мнения?

Наступила тишина. Майор никогда не требовал от подчиненных непродуманных ответов, но, видя, что пауза затянулась, взглянул на Пошкурлата.

— Мне кажется, присутствующим будет небезынтересно выслушать в первую очередь вас, товарищ капитан.

Пошкурлат медленно поднялся с кресла.

— Сидите, сидите, Анатолий Петрович, мы не на собрании, — махнул рукой Голиков.

У капитана не было твердого мнения по поводу случившегося, поэтому он решил придерживаться очевидных фактов.

— На мой взгляд, перед нами типичный случай преднамеренного убийства с целью ограбления. Преступник сел в такси, надеясь завладеть выручкой. Когда машина свернула с шоссе на проселочную дорогу, ведущую к поселку Каморный, пассажир попросил остановиться. Не берусь судить, зачем водителю понадобилось выходить из машины, но, так или иначе, после остановки преступник совершил убийство, а затем и ограбление. Нужно срочно замести следы. И тут замеченная в багажнике канистра наводит его на мысль о поджоге. Он обливает бензином машину и место вокруг нее. Однако преступник вовремя спохватился, что допускает промашку — горящий автомобиль будет виден со стороны шоссе. Возможна и другая трактовка его действий: осуществить задуманное ему кто-то или что-то мешает. — Голиков чуть заметно одобрительно кивнул. — Испугавшись, он перетаскивает тело убитого подальше от места преступления, а сам выбирается через лесопосадку на шоссе, останавливает машину и каким-то образом уговаривает или заставляет ее владельца отвезти его в город.

У меня все.

— Хорошенький сюжет для детективного романа, — процедил сквозь зубы желчный Тимошкин, бывший в эту ночь дежурным следователем.

— У вас есть замечания или дополнения, товарищ старший лейтенант? — обратился к нему Голиков.

— Есть, и довольно серьезные, — уверенно начал Тимошкин. — Судя по версии капитана Пошкурлата, мы имеем дело с опытным, матерым преступником. Однако из-за той суммы, что могла находиться у водителя такси, ни один уголовник на преднамеренное убийство, да еще с применением огнестрельного оружия, не пойдет. Сомнительно также и то, что преступнику удалось остановить поздно ночью машину на пустынной трассе и принудить ее водителя повернуть обратно. И это буквально в нескольких метрах от места преступления!

Думаю, гораздо проще предположить убийство на почве ревности, месть или что-нибудь подобное. В такой интерпретации лично я подчеркнул бы не только преднамеренность, но и подготовленность преступления. Вторая машина, остановившаяся на шоссе, принадлежала либо самому преступнику, либо кому-нибудь из его сообщников. Вот, в общих чертах, мое мнение.

В этот момент в кабинет зашел замначальника по оперработе подполковник Струков и со словами: «Продолжайте, пожалуйста», — присел рядом с майором.

— Ну, как, проясняется что-нибудь?

— Полагаю, сегодня мы сможем остановиться на какой-нибудь одной, наиболее логичной версии, — коротко ответил Голиков, сам не очень-то в это веря. Майор не любил, когда Струков вмешивался в его работу, тем более в начальной стадии расследования.

— Ладно, не буду вам мешать, — сказал, вставая, подполковник, — обязательно держите меня в курсе.

Выходя из кабинета, он едва не столкнулся в дверях с запыхавшимся экспертом-криминалистом Ревазом Мчедлишвили.

— Чем порадуешь, дорогой? — приветливо улыбнулся Голиков.

Реваз пробежал взглядом по непривычно-хмурым, напряженным лицам. В его миндалевидных с поволокой глазах тотчас запрыгали озорные огоньки. Пригладив густую, черную, как смоль, шевелюру, он неожиданно забормотал, искусно подражая базарной гадалке:

— Позолоти ручку, яхонтовый, всю правду расскажу.

Кому-нибудь другому такая вольность, да еще на оперативке, могла бы дорого обойтись. Но Голиков решил, что небольшая разрядка делу не повредит, и, подмигнув эксперту, нарочито-серьезным голосом спросил:

— Мы-то тебе ручку позолотим, прорицатель. А если ошибаешься?