Тени в переулке

— Мадам, — Тыльнер взял удостоверение и положил его в карман, — у нас в КПЗ сидит Валя-график, так он такие книжечки рисует чернильным карандашом. Поехали, не заставляйте применять силу.

Черняева поняла, что с ней шутить не собираются, и села в машину.

На Петровке начальник МУРа сразу перешел к делу. Он сказал изумленной партийной даме, что облигация краденая, что деяние это расценивается УК РСФСР как хищение личного имущества в особо крупных размерах и ей придется лет десять добывать древесину в Коми АССР.

Но цековская дама оказалась крепким орешком и твердо заявила, что все, кто посмел ее арестовать, поедут в солнечный Магадан, так как она выполняла задание Дмитрия Николаевича Суханова — начальника секретариата ЦК КПСС и личного помощника Маленкова.

Исходя из обстоятельств дела, должность и фамилия на сыщиков не произвели никакого впечатления: в этом доме они видели фармазонщиков и покруче, поэтому Черняеву для острастки отправили в КПЗ, а Парфентьев позвонил по оставленному Булганиным секретному телефону и доложил, что облигацию нашел и виновников выявил.

Булганин поблагодарил начальника МУРа и сказал, что правительство никогда не забудет, как замечательно и оперативно он работает. Самое удивительное, что свое слово он сдержал: Парфентьев получил звание комиссара милиции 3-го ранга; Георгий Тыльнер ушел на пенсию из МУРа не как офицер милиции, а как полковник Министерства обороны; Скорин и Дерковский стремительно получили полковников.

Но за кремлевские стены ход сыщикам был заказан. Чужие не должны были выносить сор из избы. Днем в кабинет Суханова вошли четыре полковника в форме уже не существовавшего МГБ и только еще создаваемого КГБ. После тщательного обыска и короткой товарищеской беседы Суханов рассказал, что после ареста Берия Маленков поручил ему найти разработку Агранова — Огольцова и уничтожить ее.

В обысках принимали участие полковник юстиции Успенский, сотрудники ЦК Николаев и Пузанов. Все документы, обнаруженные в сейфах близких к Берия людей, в нарушение всех правил, без описи передавались Суханову. О чем полковник Успенский подал рапорт по команде. Помимо документов Суханов изымал из сейфов все, что там находилось.

А из сейфа Берия, не найдя там документов, он забрал несметное число облигаций, что вполне естественно, так как Маршал Советского Союза и первый зампред Совмина получал огромные деньги.

Но как тогда к Суханову попала облигация Николая Булганина? Эту загадку быстро решили полковники с лазоревыми просветами на погонах. Они допросили арестованных бериевских офицеров и выяснили, что по приказу шефа они регулярно обыскивали сейфы товарищей по Политбюро, копируя документы, прихватывали заодно облигации и передавали их Лаврентию Павловичу.

Думаю, даже уверен, что сам Берия не знал о шалостях своих офицеров.

* * *

И вот Суханов, человек с низшим образованием, начавший свою карьеру курьером Ярославской спичечной фабрики, потом рекомендованный на партработу, в своих показаниях пояснил следователю, что сгубило его огромное богатство в виде толстых пачек облигаций.

Никто об этих облигациях не узнал. Маленков повысил своего верного помощника, сделав его заведующим особым сектором КПСС. Никто не ведал, как красиво гулял на чужие выигрыши пламенный большевик Суханов со своей любовницей Черняевой, которая, кстати, получала деньги в разных сберкассах Москвы.

Да, а где дело Агранова — Огольцова, заведенное на троцкиста Маленкова? Его так и не нашли. Видимо, оно попало уже в другой сейф.

* * *

В 1957 году, когда отменили Государственный заем, появился анекдот:

«Как лучше всего избавиться от клопов? Очень просто. Обклейте стены облигациями — и они умрут от хохота».

Возможно, клопы умирали от хохота, но появились вполне серьезные люди. Они начали скупать облигации, давая рубль за тысячу, и скупили их несметное количество. Так вот, когда в 80-е годы государство начало гасить облигации, т. е выплачивать деньги по номиналу, они немедленно стали миллионерами. Наш советский жулик твердо верил своему государству. Поэтому рискнул и выиграл.

У нас в доме, как и у всех, тоже были облигации. Куда они делись, я так и не знаю, и не выиграл я на них ни копейки. Добрая волшебница из сказки о Золушке ни разу не зашла ко мне. Поэтому не ждали меня карета из тыквы и кони из мышей, чтобы отвезти на бал удачливых и счастливых.

«ШПИОНСКИЕ СТРАСТИ»

Когда на Москву спускались сумерки и на улице Горького вспыхивали белые лампы фонарей, у дома № 28, углом уходящего в проезд МХАТа, зажигался огромный бокал, в котором светились разноцветные полосы.

Это была вывеска знаменитого «Коктейль-холла», очень модного в Москве заведения, который в 1955 году Никита Хрущев закрыл, посчитав это славное место «притоном разврата».

Разноцветные полоски на бокале соответствовали двум подаваемым в этом заведении коктейлям: «Карнавал» и «Международный». Они состояли из разноцветных слоев всевозможных напитков. Зеленые, красные, желтые, белые цвета стояли в бокале, налитые умелыми руками барменш.