Тени в переулке (сборник)

В пятницу Пьетро встретился с Борисом и взял у него три большие сумки. Потом он на Патриарших прудах передал их атташе одной из африканских стран. Тем же вечером атташе сел на Белорусском вокзале в одиночное купе поезда Москва – Берлин.

В Смоленске, как обычно, по вагонам пошли сотрудники таможни. Вот и купе африканского дипломата. Все как обычно. Предъявлен диппаспорт. Но на этот раз таможенник поинтересовался:

– Вами задекларированы четыре места багажа. Они все принадлежат вам?

– Конечно, – спокойно ответил чернокожий дипломат. Он знал, что никто не имеет права осматривать его багаж.

– Откройте сумки, – попросил таможенник.

– Вы не имеете права. В купе вошли двое молодых людей в штатском.

– Мы из контрразведки. Мы просим вас предъявить нам ваш багаж добровольно. В противном случае мы будем вынуждены препроводить вас в здание таможни, вызвать представителя МИДа и советника вашего посольства.

– Я ожидал всего, – рассказывал один из участников задержания, – но только не этого. Парень заплакал навзрыд, как по умершей маме.

В трех огромных сумках оказалось восемьдесят семь икон.

В следующую пятницу в Смоленске был задержан сотрудник другого африканского посольства. Они рассказали все сразу. Сознались полностью. В их странах царила нищета. Зарплату они получали копеечную. Вот и приходилось им приторговывать единственным своим ценным товаром – дипломатической неприкосновенностью. За курьерские услуги они получали всего от двухсот до четырехсот долларов. Но и эти деньги считали подарком судьбы. Кстати, оба дипломата задержались в России – у их «великих» держав не было средств, чтобы оплатить их выдворение.

Но вернемся к нашим уголовникам. Конечно, их можно было брать. Но решили подождать: вдруг откроется резервный канал?

Борис и Виктор заметались. Еще бы, пропали две большие и ценные партии товара. Убытки огромные. И снова появляется Пьетро. Он договаривается с одной из греческих фирм, которых в Москве великое множество, и та соглашается вывезти иконы из России.

Все повторилось. На таможне фуру с иконами задержали. Пьетро взяли в казино «Каро», когда он собирался рискнуть за зеленым столом. Он понял все сразу и дал достаточно правдивые показания. Виктора взяли во дворе, когда он менял аккумулятор в своей машине. Бориса арестовали дома. Изъяли иконы, золотые и серебряные изделия – обычный набор при аресте «черных» антикваров.

Вот и закончилась история с «дипломатическим багажом».

Я смотрю на кафе с занавешенными окнами. Пустое и тихое. Скоро его откроют. Возможно, здесь опять начнут собираться «бойцы» подпольной антикварной торговли.

Может быть, они облюбуют другое место. И будут планировать новые маршруты в Берлин, Амстердам, Варшаву.

А пока кафе закрыто. Клиенты соберутся позже.

Бриллианты для диктатуры демократов

У меня был товарищ, веселый, никогда не унывающий радиожурналист Саша Бахметьев. Он много писал, его передачи регулярно появлялись в эфире, и образовались у него свои поклонники.

Никто и никогда не видел его грустным. Все шло хорошо. Милая жена Лена, с которой они вместе закончили иняз, неплохая квартира на улице Кирова, доставшаяся от родителей, жигуленок первой модели, приличные заработки.

Так случилось, что умерла его бабушка и оставила Саше в наследство пять золотых червонцев царской чеканки. В те развеселые времена на черном рынке одна монета стоила 200 рублей. Деньги весьма приличные.

У Саши был знакомый зубной техник, который с огромным удовольствием купил у него монеты.

А через месяц зубных дел мастера арестовали. Золотишка нашли немерено, и он сдал поставщиков, в том числе и Сашу. Тот ничего не скрывал, рассказал о бабушкином наследстве, даже завещание показал. Сумму, «нажитую преступным путем», вернул в доход государства.

За это его выпустили из Матросской Тишины погулять до суда. И самый «справедливый в мире» советский суд отгрузил ему срок – пять лет на строгом режиме. Правда, принимая во внимание первую судимость, прекрасные характеристики с места работы, возмещение ущерба и помощь следствию, срок дали без конфискации имущества и последующей ссылки.

Он вернулся домой по «двум третям», отсидев три с половиной года. Саша ни с кем не хотел встречаться из старых друзей, как мне сказали, стал озлобленным и угрюмым.

При первой возможности он продал квартиру и дачу и уехал с женой в Америку. Рассказывали, что он поселился в Сан-Франциско, нашел какую-то работу и тихо живет, как тысячи эмигрантов.

Когда я был в Америке, то пытался его разыскать, но Сан-Франциско очень большой город.

Если смотреть на Сан-Франциско со стороны залива, то можно увидеть самое высокое и элегантное здание, именуемое «Транс-Америкен Пирамид». Оно возвышается над городом, подчеркивая незыблемость финансового могущества.