Тени в переулке

Милиция была еще слишком слабой, формировалась из рабочих московских заводов, людей безусловно честных, но, к сожалению, плохо знающих военное дело. А на улицах Москвы постоянно возникали настоящие бои с налетчиками.

В милицию рабочие шли охотно, так как обеспечивались постоянным продовольственным пайком, а с ноября 1918 года – и форменным обмундированием. За светлосерые шинели с красными петлицами блатные прозвали их «снегирями».

Но малочисленная, слабо вооруженная и плохо обученная милиция не представляла для московских налетчиков особой опасности.

Однажды разведка донесла Сабану, что его разыскивает 27-е отделение милиции.

Николай Сафонов был воровским «иваном», он должен был постоянно поддерживать свой авторитет.

Он сам явился в 27-е отделение милиции, открыл шквальный огонь из двух маузеров, угрожая гранатой «мильс» разоружил и разогнал отделение.

Об этом «подвиге» с придыханием рассказывали на воровских малинах. Сабан на долгие годы стал героем блатного эпоса.

Как ни странно, подвел Сабана его кореш по каторге, налетчик Кошельков по кличке Янька.

У новой власти не доходили руки до уголовников. Весь карательный аппарат был сориентирован на борьбу с контр революционными заговорщиками и бывшими союзниками – эсерами и анархистами. Но произошло неожиданное событие, которое заставило большевиков вплотную заняться уголовной преступностью.

Цитирую по отчету уголовной секции МЧК:

«В январе 1919 года на Сокольническом шоссе близ Краснохолмского моста Кошельковым и его сподвижниками Зайцевым по кличке Васька Шофер, Волковым по кличке Конек, Кирилловым по кличке Ленька Сапожник был остановлен автомобиль, в котором ехал Председатель Совета народных комиссаров Владимир Ильич Ленин. Бандиты под угрозой оружия отобрали у Ленина автомобиль, револьвер системы средний «браунинг», документы и скрылись.

У Ярославского вокзала Кошельков, рассматривая отобранные вещи, установил по документам, что ограбленная им жертва является Лениным, немедленно приказал ехать назад с тем, чтобы убить председателя Совета народных комиссаров, однако т. Ленин в это время уже находился вне опасности, в здании Сокольнического совета».

В этом отчете есть одна неточность. После ликвидации банды Конек показал на допросе, что Кошельков не собирался убивать Ленина, а хотел взять его в заложники, чтобы обменять на арестованную угрозыском свою любовницу.

25 января 1919 года Ленин пишет письмо Петерсу:

«Зам. преду ВЧК т. Петерсу

Ввиду того, что налеты бандитов в Москве все более учащаются и каждый день бандиты отбивают по несколько автомобилей, производят грабежи и убивают милиционеров, предписывается ВЧК принять срочные и беспощадные меры по борьбе с бандитами.

Председатель Совета народных комиссаров

Н. Ленин (В. Ульянов)».

Не надо объяснять, какие меры приняли уголовный розыск и МЧК после этого письма.

Жаль, что какая-нибудь из наших группировок: солнцевская, таганская, мазуткинская – не важно какая, не тормознула отцов нашей демократии, Горбачева или Ельцина. Думаю, тогда они бы, как и Ленин, заставили милицию и спецслужбы принять самые решительные меры для защиты своих сограждан от уголовников. Впрочем, в отличие от первого большевика, их охраняли покруче.

Письмо Ленина было датировано 25 января. А в ночь на 24-е Сабан, озверевший от безнаказанности и кокаина, вывел на улицы Москвы два закрытых автомобиля. (Я уже когда-то писал об этом, но, рассказывая о «знаменитом» бандите, невозможно не упомянуть его самое кровавое преступление.)

В ту ночь мела поземка, и постовые мерзли в своих легких шинелях, с нетерпением ожидая конца дежурства.

Внезапно из темноты, слепя фарами, выехал автомобиль.

– Постовой! Милиционер подошел.

– Как проехать в Оружейный переулок? Постовой наклонился к машине, чтобы показать до рогу, но прозвучал выстрел.

За одну ночь эта сволочь убила в районе Долгоруковской и Лесной улиц и на Тверской заставе шестнадцать рабочих, одетых в новенькую милицейскую форму.

На следующее утро, как и водится, по городу поползли слухи о таинственных «черных мстителях», убивающих большевиков.

А банда Сабана покинула свою базу в Сокольниках и растворилась в январской Москве.

Тогда за поиски налетчиков взялись опытные московские сыщики Иван Свитков и Казимир Кунцевич. Они знали Сабана по своей прошлой работе в сыскной полиции.

В один прекрасный день на Мясницкой была открыта шикарная валютная контора. Улица эта была местом променада бывших московских биржевых игроков. Они с интересом рассматривали сияющие чистые окна, прекрасную дверь с бронзовой ручкой, суетливых служащих в галстуках и визитках.

А в кабаке на углу Столешникова и Петровки, где в тайных комнатах шла крупная карточная игра, появился молодой и элегантный питерский налетчик Борька Студент.

В Москве уголовники прослышали о том, что именно он взял в Питере банк, в сейфах которого лежали кучи золотых империалов. Борька искал подельников для верного дела. Его свели с Сабаном, и Студент предложил ему взять валютную контору на Мясницкой.

– А что там есть? – заинтересовался Сабан.