Тени за холмами

Кадия согласно просипела что-то на условно-«мумьем» языке и так же неспешно, как раньше, похвально не теряя самообладания, потащилась в угол комнаты за мелками и солью.

Времени действительно осталось мало…

Что же делать? На чём сосредоточиться?

Вдруг чьи-то горячие пальцы дотронулись до моего запястья.

— Если уж подслушиваешь, то не забывай следить за тем, что у тебя за спиной, — раздался негромкий шепот. Резко пахнуло мятой.

Полынь.

Прах побери, Полынь!

Улыбка, готовая заплясать на моих губах, сбежала, едва я обернулась.

Чистенький и свеженький, с волосами, тщательно убранными в высокий хвост, с яркими лентами, расцвечивающими их черноту, и с привычным прищуром, куратор был… совершенно неправильным. Он стоял в коридоре во весь рост, не таясь, в отглаженной золотой мантии, с посохом в левой руке, с железной маской, болтающейся за спиной на завязках.

Татуировка Глазницы, обычно скрытая под браслетами, гордо полыхнула алым, когда Полынь поднял руку, чтобы поправить прическу.

— Боишься, Ринда Милкис? — Внемлющий улыбнулся.

Я боялась.

Боялась, что сошла с ума. Свихнулась окончательно — а если еще нет, то чокнусь прямо сейчас, сию секунду, и мне совсем не будет жалко, совсем-совсем…

Стиснув кулаки, я молча покачала головой. Полынь посмотрел, как меня трясет, и едва заметно усмехнулся: врёшь, врёшь, девочка. Ну да небо с тобой, хочешь — ври. Я вру, и ты — ври.

— Сходи к западной стене квартала, пожалуйста. Кажется, за ней кто-то есть. Проверь, — вроде как попросил, а на самом деле приказал Ходящий.

Я изо всех сил сдерживалась, чтоб не заорать. Снова кивнула — на сей раз утвердительно — и повернулась, чтобы уйти. Полынь коснулся другой моей руки и как бы подтолкнул по коридору:

— Иди-иди. Проверь тщательно, не торопись возвращаться.

Я пошла, а потом, конечно же, рванула обратно, едва куратор вышел в зал. Я села на корточки и стала наблюдать за происходящим снизу, убеждая себя, что в этой позе меня сложнее заметить, а не то что бы я просто не могу стоять на ватных ногах…

ГЛАВА 29. Подступает полночь

Ученик превзошел учителя.

Это должно быть счастьем для второго. Должно быть.

Должно… Как заставить себя смириться?

Из дневника анонимного наставника

Появление Ловчего было воспринято по-разному.

Мелисандр в клетке встретил Внемлющего злым плевком. Большинство мумий — безразличием. Только одна, сорок седьмая, на мгновение перестала рисовать и издала странный сип.

Тишь в кресле пошевелилась, отложила манускрипт и, фыркнув, спросила:

— Выспался, наконец?

— Да. Спасибо за комнату, Тишь.

— Перед важным делом надо отдохнуть, пха?

— Безусловно.

Полынь подошел к столику и, разливая вино, с любопытством поинтересовался:

— Что изучаешь?

— Да так, — Тишь убрала свиток. — Вспоминаю план дворца. Убеждаюсь, что всё верно настроила.

— М-м-м. Понятно.

Куратор протянул кубок богине.

— За тебя, — улыбнулся он, и сердце моё остановилось.

— За нас! — совершенно такой же — точь-в-точь — улыбкой ответила Тишь.

Они чокнулись и выпили, помолчали, сосредоточенно глядя в багровые лужицы на дне. Будто гадали на винном следе.

— Как тебе моя лаборатория? Успел по ней прогуляться? — спросила Ходящая.

— Да. Впечатляет. Твои самостоятельные разработки не идут ни в какое сравнение с прежними. Теневые слухи не лгали: Пик Волн только сдерживал твой гений, — Полынь приподнял кубок, салютуя.

— Да ладно тебе, — Тишь отмахнулась. — Я лишь доработала старые идеи.

— Получилось достойно. Особенно мне понравилось, как ты сжала антимагические кандалы до состояния браслетов. Изящные игрушки. И захлопываются… ненавязчиво.

— Это да. Я люблю, когда люди не сразу понимают, что они в ловушке. Такая сладкая паника — м-м-м.

— Еще и телепорт у тебя по будильнику? — Полынь с интересом кивнул на старинные часики, примостившиеся на полу возле кресла.

Они тикали, угрожающим стрекотом вспарывая гул подземелья. Медная бомба времени, бесжалостный счетовод.

Тишь хмыкнула:

— Конечно. Да здравствует порядок. Полночь стукнет — сразу отбываем.

— Кстати, об этом! — Полынь забрал у женщины кубок, отвернулся к столику и подлил им обоим еще вина.

Широкие золотые рукава его теневой мантии были похожи на птичьи крылья, свисая чуть ли не до пола. В каждом уместилось бы еще по Полыни, если не по два.

— У меня появилось подозрение, — продолжил Внемлющий неуловимо-вкрадчиво, — Что ты решилась несколько… выйти за рамки. Это так?

Тишь сузила глаза:

— С чего ты взял?

— Пользуюсь логикой, — Полынь подмигнул. — Вспомним прошлый вечер. Я Прыгнул сюда, в дом к любимой тетушке (с трудом прорвал «глушилку», кстати говоря), и первым же делом наткнулся на крайнюю степень не гостеприимства. Видела бы ты своё лицо!