Тени забытой шестой (СИ)

Я отложил портрет Юли и потянулся за изображением самого Антона. Он смотрел на меня чуть устало, прищурив взгляд. Знакомый славный мальчик, однако возмужавший… Разворот плеч, поднятый вверх подбородок, едва заметная складка на лбу… И тут я едва не подпрыгнул на постели. Поднес рисунок к глазам и впился взглядом в правую руку юноши. На безымянном пальце было обручальное кольцо. Как же так?.. Я схватил портрет Юли и вгляделся в ее правую руку. Тоже кольцо, но не то, которое было обнаружено на пепелище дворца, другое… Я похолодел. Подлый план Хриз предстал во всей красе. Она решила заполучить наследника… Если она признает Антона своим братом, скажем, незаконнорожденным, но уже женатым на единственной внучке великого князя… Тот ничего не сможет сделать, пока его правнук в руках мерзавки. Хриз сможет диктовать свою волю не только северным землям, но и Великому Кераимскому княжеству… Или даже объединить их в единое государство… Нет, стоп! Ведь вояг Густав жив! Пусть валяется бревном и пускает пузыри, но жив! А Юля все еще замужем за ним. Что-то в планах Хриз не сходилось. До боли в глазах я разглядывал портреты, силясь по мелким деталям получить подсказку, где могут держать княжну, но увы… Либо Милагрос и сама этого не знала, либо умела скрыла на своих рисунках.

Визит казначея ордена когниматов был ожидаем. Я помнил о неосторожной обмолвке отца Васуария о проклятом золоте и решил копнуть в этом направлении.

— Вы переменили свое решение, фрон Тиффано? — в лоб спросил меня церковник. — Могу я узнать, почему?

— Мне кое-что пообещали, — не покривив душой, ответил я. — Однако теперь я засомневался в том, что получу обещанное.

— И что же вам пообещали?

— Четверть.

— Хм… — отец Васуарий был не из тех, кого можно легко провести. — Четверть чего?

— Проклятого золота.

Он нервно сглотнул и стянул очки с носа, принялся их протирать, не сводя с меня подслеповатого взгляда.

— Очень смело.

— И слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ведь это похоже на дележ шкуры неубитого медведя. Я же прав? Золото так и не нашли?

— Это дело времени. Кстати, светлая вояжна не упоминала о вашем интересе.

— Ну разумеется… — протянул я. — Это так удобно… Списать все на ухудшение памяти… Однако если так пойдет дальше, я буду вынужден настаивать на том, что она недееспособна, раз не способна удержать в памяти данные обещания.

— Не надо горячиться, — встревожился казначей. — Экспедиция на блуждающий остров будет снаряжена в самое ближайшее время. Мы сможем все уладить… Однако, может вы тоже запамятовали? Может, десять?

— Двадцать, — не моргнув глазом, начал торговаться я. — Когда отправление?

— Давайте сойдемся на пятнадцати. Самое малое, через неделю…

— Пятнадцать? И только через неделю? Ну не знаю, не знаю… А откуда выйдет корабль?

— Из Льема. Раньше никак. Торопиться в таком деле нельзя. Так по рукам? Пятнадцать? И полное содействие с Орденом Пяти?..

Я смутно помнил отца, почти не помнил его лица или улыбки, но воспоминания об утренних рыбалках с ним остались со мной навсегда. Это было самое замечательное время. Отец будил меня задолго до рассвета, и мы тихо, словно воры, одевались и собирались, чтобы не разбудить маму, потом в сером тумане брели к пристани, отвязывали лодку, забирались в нее и гребли навстречу рассвету, торопясь успеть до прилива. Солнце вставало над синевой моря и взрезало пелену тумана острыми лучами. Поднимался легкий ветерок, целый мир просыпался вместе с нами. Тихое покачивание на волнах, бирюзовое сказочное царство на многие мили вокруг и долгожданный серебристый всплеск рыбы… Охотничий азарт и гордость от пусть мелкого, но своего улова… А еще я прекрасно помнил советы отца. "Не торопись. Клюет? Не подсекай сразу, дай время заглотить крючок…" Вот и сейчас я чувствовал себя похоже. Хриз клюнула, но могла в любой момент сорваться с удочки. Нельзя было торопиться, но и слишком долго выжидать тоже не следовало.

Я больше не упоминал Антона и беременную княжну, зато изводил свою вынужденную сиделку капризами и глупыми придирками, время от времени напоминая ей что-нибудь из прошлого и проверяя, что именно она помнит, а что нет. Я заставлял светлую вояжну готовить для меня лично, но при этом она должна была разделить со мной трапезу (я опасался отравы), потом выдумывал какое-нибудь занятие, чтобы удержать ее подольше возле себя и не дать возможности сосредоточиться на интригах. Она должна была менять мои повязки, брить меня, читать вслух газеты, записывать мои измышления о принципах построения Искры, а еще отчитываться о том, как провела день… И да, обязательным ритуалом стал дежурный поцелуй на прощание.