Тени забытых богов

– Удалась она или нет, мы еще не знаем, – задумался Дрючков. – А галлюциногены я назвал лишь для примера. Чтобы нагляднее объяснить, что Алешкины видения могли иметь под собой реальную почву.

– Это я понял.

– Второй момент – закрытая дверь служебного хода. По простоте душевной Алешка сказал, что эта дверь была закрыта на все засовы, и теперь следователь ловит его на том, будто твой братан сам открыл ее преступникам. Ему надо было говорить, что дверь была открыта, тогда подозрения падали бы на покойную вахтершу. Она, мол, открыла дверь злоумышленникам, забыв, что Алексей, еще сидит в библиотеке.

Я едва верил собственным ушам. Чтобы Дрючок советовал такое?! Да что это с ним?!

– Погоди, погоди, Вовка! – перебил я его. – Ты же знаешь моего Алешу. Да ни за какие коврижки, ни при каких обстоятельствах он не станет выкарабкиваться за счет другого человека, тем более погибшего практически на его глазах! Бессмысленно даже обсуждать это!

– Тогда нужно стоять на том, – как ни в чем не бывало продолжил он, – что кто-то из преступников вошел, очевидно, перед закрытием в музей и спрятался где-то в здании. У нас все же не Лувр, не Эрмитаж, и перед закрытием все углы не осматривают. А позднее этот неизвестный открыл дверь, впустил сообщников и вновь закрыл за ними дверь. Потому-то Алексей и нашел ее закрытой. Все это время злодеи прятались в музее. Когда же Алексей запаниковал, открыл все замки и выскочил наружу, они спокойно вышли следом. Эта версия, конечно, шита белыми нитками, но хороший адвокат, если только дело дойдет до адвоката, сумеет убедительно обосновать ее. Что касается других улик, которые может привлечь обвинение, ну, пятен крови на руках, отпечатков пальцев на столе дежурной, то их появление понятно. Алексей пытался помочь жертве, и невольно наследил, а также запачкался сам. – Тут Дрючков пристально посмотрел мне в глаза: – Вот так, парень, обстоят дела с линией защиты твоего Алексея, да и то при наихудшем раскладе. Но до наихудшего расклада может еще и не дойти, если ты, Славка, поможешь кое в чем мне.

У меня появилось странное ощущение, что он темнит.

Тем не менее, я ответил ему безо всякой задней мысли:

– Говори, Дрючок, что надо сделать.

– Прямо сейчас и скажу, только ты уже не удивляйся. Сейчас, Славка, надо представить дело так, будто мы с тобой в смертельной ссоре.

– На кой черт это нужно?! – он и вправду меня удивил.

– Попробую объяснить, а ты попробуй понять. Я ведь не случайно обошелся холодно с Людмилой Николаевной, когда она пришла в управление просит за Алешку. Знал, что она расскажет об этом всем своим подругам. Вот тебе и повод для обиды. Притом, я не позвонил тебе в Питер, хоть мы и друзья. Вот второй повод. Ты решил поквитаться за это со мной, благо, у тебя появилась такая возможность. Предположим, у тебя есть серьезный компромат против меня, и вот сейчас ты решил пустить его в ход.

– Какой именно компромат, Вовка?

– Да какой угодно! Придумай что-нибудь сам, прояви фантазию! Главное, чтобы это было убедительно и серьезно. Чтобы поверили те, кто желает мне зла. Ну, а ты должен твердить, что готов обменять этот компромат на гарантии для Алексея.

– В чем тут смысл, объясни, я не понимаю?! – вскричал я.

Он остановился и приблизился ко мне ближе:

– Мои враги должны поверить, что в природе появился сильный козырь против меня. Они расслабятся, пусть даже чуть-чуть, и вот тут-то у меня появится шанс сделать свой ход. Другого варианта нет, Славка, если ты меня правильно понял.

Какое-то время я осмысливал услышанное.

– Допустим, я сочиню такой компромат. Но куда мне с ним идти? На базарную площадь?

– Зачем же на базар, – сощурился Вовка, – я дам тебе адреса. – Во-первых, навести в больнице директора музея Перехватина Тихона Анатольевича. У него, вроде бы, острый сердечный приступ, но нельзя исключить, что он попросту прячется в больнице. Сходи к нему вместе с Алексеем, расспроси о здоровье, а затем, как бы между прочим, проговорись о компромате. – Он указал на газетную трубочку, которую я по-прежнему держал в руке: – Недавно у нас начала выходить интересная газета под названием “Зеленый берег”, загляни в редакцию, потолкайся там немного и тоже невзначай обмолвись о компромате. Наконец, навести наших старых приятелей Алеева и Шашкова. С ними говори без намеков, напрямую, можешь даже поторговаться. Этого пока вполне достаточно. А затем будем ждать, какие еще птицы слетятся на нашу приманку. – Он крепко сжал мой локоть: – Но, смотри, Славка, о подоплеке нашего договора никому ни слова! Не открывайся даже матушке. Пусть все будет на чистом сливочном масле.

Я чувствовал, что Дрючок чего-то недоговаривает, но тянуть сейчас из него жилы не имело смысла, притом что идея выглядела довольно здраво.

– Что ж, давай посмотрим, действительно ли кашу маслом не испортишь… – вздохнул я.

– Это хороший совет, Слава. Тем более, что я ведь не ухожу в сторону и не перекладываю свой груз на твои плечи. Я буду держать тебя в курсе всех новостей. Надо лишь условиться о безопасном месте для встреч. Телефон, конечно, исключается.