Тени забытых богов

– Ты ведь знаешь, что я давно уже подготовил монографию, тема которой основана на фольклоре, отображающем образ нашего белособорского оборотня. Сей пухлый труд уже года два валяется в моем рабочем сейфе. Несколько отрывков я опубликовал в специализированных журналах, но издать монографию целиком считал делом бесперспективным. А тут вдруг некоторое время назад у парка появился весьма щедрый спонсор. Не просто щедрый, но и, я бы сказал, толковый. Он оказывал реальную помощь парку, не просто переводя деньги на наши счета, а оплачивая из своих средств конкретные работы – благоустройство набережной, ремонт ограды, замену фонарей на центральной аллее… Иногда он заходил к нашему директору, и они вдвоем беседовали о чем-то за закрытой дверью. И вот однажды Тихон Анатольевич, он сам признался мне позднее, рассказал нашему спонсору о моей монографии, точнее, о моих мытарствах с ней. Карманов, это фамилия спонсора, тут же зашел ко мне, и мы проговорили часа два. Он оказался весьма приятным в общении человеком и интересным собеседником, вдобавок имел основательные познания по истории дворцово-паркового комплекса. И вот этот Карманов совершенно неожиданно для меня и без каких-либо просьб с моей стороны заявил, что готов материально обеспечить выпуск моей монографии. Мне оставалось только поблагодарить его, что я и сделал. Вся эта затея вскоре стала известна в редакции “Зеленого берега”, полагаю, опять же с подачи нашего директора. Через день-другой мне позвонил твой бывший одноклассник Багрянский и предложил сделать интервью. Он сказал, что книги белособорских авторов выходят нечасто, и каждый такой случай, мол, является важным событием в культурной жизни города. Не отбиваться же мне было от него руками и ногами? Я согласился. Дело было еще весной.

– Дело было еще весной, – повторил я. – А сейчас конец июля. Значит, монография так и не вышла? Спонсор все же оказался не таким щедрым?

– Я сам остановил работу издательства над рукописью! – странно блеснув глазами, заявил Алексей. – А затем позвонил в редакцию газеты и попросил отложить публикацию интервью, как минимум, до осени.

– А что, собственно, случилось?

– Просто у меня появились свежие идеи, которые требуют существенной корректировки основной идеи монографии.

– Ну и?

– Вот и все! Я продолжаю работать и надеяться, что осенью, в крайнем случае, к новому году, монография выйдет в свет. – Выдержав небольшую паузу, он добавил с многозначительной улыбкой: – Возможно, она произведет фурор в определенных научных кругах…

Не то, чтобы я не был склонен к обсуждению Алешкиных трудов, просто сейчас на это не было времени.

– Значит, они пустили в ход материал из запаса, – высказал я свое предположение. – Так я и думал!

– В тот вечер, уже довольно поздно, мне позвонил Багрянский и сказал, что они хотят срочно поставить интервью со мной в номер. Я возразил, считая, что в сложившейся ситуации это было бы некорректно. Но он меня уверил, что никакой связи с происшествием в музее эта публикация иметь не будет. Он так горячо настаивал, что я, в конце концов, уступил, но поставил условием, чтобы из интервью убрали все упоминания о монографии. Но вообще, они сократили как-то по-дилетантски, – ворчливо добавил он. – Вместе с водой выплеснули и ребенка. Местами и вовсе получилась какая-то нелепица. Теперь мне просто стыдно за это интервью! А что делать, в суд на них подавать?! Не хочу я втягиваться ни в какие скандалы! Но отныне никогда больше ни для какой газеты даже слова не напишу!

– Не сможешь вспомнить, когда именно тебе звонил Багрянский? – прервал я его излияния.

– Я еще не успел добраться до дома после беседы с сыщиками, когда он позвонил на мой мобильник.

– То есть, часа через два-три после убийства?

– Да, примерно так.

Ни фига себе, подумал я! Тело жертвы еще не увезли в морг, а в редакции уже не только настрочили репортаж в номер, но и задействовали давнее интервью, обретшее мощный подтекст, ибо интервьюируемый оказался невольным свидетелем убийства.

Кто же так лихо снабжает редакцию горячими новостями криминального характера? Уж не следователь ли Цинюк? Любопытно было бы взглянуть на этого типа.

– А этот Карманов, он что же, наш, белособорский? – спросил я.

– Ты должен его знать, – ответил Алексей. – Он твой ровесник, только из третьей школы.

– Некоторых ребят из третьей школы я действительно могу припомнить, но только по лицам или по кличкам. По фамилии помню, пожалуй, одного лишь Шашкова. А вот фамилия Карманов в памяти не задержалась. Чем он вообще занимается, какой у него бизнес?

– Этого я не знаю. Но деньги у него водятся.

– А как он отнесся к происшествию в музее? Твоя репутация не пострадала в его глазах?

– Его уже две недели нет в городе. Со слов директора я знаю, что Карманов отдыхает где-то на Адриатике, но вот-вот должен вернуться.

– Ясно. Скорее всего, он далек от всех этих событий… – Тут я переменил тему: – Алексей, а что если мы прямо сейчас навестим вашего директора? Его, кажется, зовут Тихон Анатольевич, я не напутал?