Тени забытых болот

— Большая у вас группа? — поинтересовался Рябцев.

— К сожалению, нет. Я и как раз те опера, что со мной сидят. А в том кабинете, где вы будете работать, сидели двое наших, но недавно, когда мы тут одну бандочку брали, их подстрелили. Леня в больнице, еще нескоро выйдет, а вот тезку моего, Сережку — наповал. — Шишкин невольно вздохнул. — Ладно, не будем о грустном. Идемте, я вам кабинет покажу. И с ребятами познакомлю, как появятся.

Второй кабинет оказался еще меньше. Пара письменных столов, скрипучие стулья, шкафчик.

— Как говорится, в тесноте, да не в обиде, — извиняющимся тоном сказал капитан.

— Ничего, — ответил Коновалов. — Мы к спартанским условиям привычные.

— Вот и славно. Пойдемте обратно ко мне, я вас введу в курс дела.

Они вернулись в кабинет старшего опергруппы.

— Вам ведь, как я понимаю, с розыском дел иметь не приходилось? — спросил милиционер.

Офицеры переглянулись.

— Да как сказать… — замялся Василий.

— А на фронте где служили?

— В разведке.

— Оба? — посмотрел на них Шишкин.

— Оба, — подтвердил Николай. — Правда, в разных частях.

— Неважно. Но это даже вам небольшое подспорье. Видите ли, у милиции свой фронт. И не во всем и не всегда военные методы могут пригодиться. Хотя не скрою, иногда и они помогают. Но не всегда. Да, тут порой, как в разведке, где-то придется действовать открыто, где-то тайно. Но знаете, что самое главное?

— Раскрыть преступление? — спросил капитан.

Старший опергруппы ему сразу понравился. Его лицо было открытое, располагающее. Даже маленькие глазки, с небольшой хитрецой, смотрели на визитеров вполне доброжелательно.

— Это, конечно, тоже важно, но нет. Попробуйте еще.

— Предотвратить? — предположил Коновалов.

— Верно, — улыбнулся Шишкин. — А это иногда сложнее, чем вора или убийцу поймать.

Вхождение в курс дела заняло немало времени. Под вечер появились и остальные оперативники. Новичков они приняли довольно радушно. Первый день Коновалов и Рябцев работали с бумагами — их озадачили подшивать дела, переписывать разные протоколы. Но Шишкин пообещал им, что долго они на этом не застрянут: преступники еще не все пойманы, а рук порой не хватает.

На квартиру они возвращались уже вечером. Над городом сгущались сумерки. Людей на улице было мало. Все, кто отработал свою смену, бежали по домам, к семьям. Перед уходом Шишкин предупредил офицеров, что может случиться внештатная ситуация (а именно так он называл неожиданно свалившуюся в ночные часы работу, вроде вызовов на происшествия и прочих случаев), тогда и их помощь может понадобиться. Коновалов сообщил ему адрес.

В квартире было темно и тихо. Хозяйка, видимо, уже легла спать, а может, просто сидела в своей комнате и занималась своими делами. Майор и капитан закрыли дверь и сели на кровати.

— Есть мысли? — коротко спросил Николай.

Рябцев вздохнул, помолчал и ответил:

— Сложно сказать. Времени мало, а искать немецких диверсантов нужно. Вот только как мы это сделаем на милицейской работе?

— Если честно, я сам об этом думал, — признался майор. — Надо еще будет выбрать время, съездить на места передач.

— Мне кажется, там уже все осмотрели.

— Так-то да, но чем черт не шутит? И надо бы этих полицаев задержанных допросить.

— Разве Кочетов их не успел допросить?

— Видимо, нет. Так что нам придется либо Шишкину рассказать, откуда мы, либо через его начальника Семенчука действовать.

— Знаете, — сказал Василий, — давайте отложим это до завтра. Утро вечера мудренее.

— Тоже правда. И, Вася, хватит мне выкать. Я ведь ненамного старше тебя по возрасту.

— Зато по званию старше, — пожал плечами капитан, но в полумраке освещенной крохотным огоньком свечи комнаты Коновалов заметил на его лице что-то похожее на добродушную ухмылку. И это подсказывало ему, что они сработаются и найдут общий язык.

Глава 2

Утром Коновалов и Рябцев отправились в управление милиции. Шишкин сказал, что в ближайшее время им сделают новые удостоверения, а также посоветовал сменить их военные гимнастерки на гражданскую одежду. К слову, сам капитан ходил в военных брюках, видавших виды поношенных ботинках, кургузом пиджачке и линялой рубашке.

— Вам когда-нибудь официальные допросы вести приходилось? — спросил он, когда офицеры занялись очередным, как выразился Рябцев, бумагомарательством.

— Как сказать… — замялся Коновалов. — «Языков» на фронте приходилось допрашивать.

— Ясно. Тогда ко мне в кабинет. Сейчас допрошу тут одного субчика. А вы посмотрите. Может, даже поучаствуете.

— А кого именно? — уточнил Василий.

— Да полицая одного. У нас тут сидят двое пойманных. Одного вчера вечером допросили, сейчас второго обработаем. А то их скоро должны увезти в Минск.

Николай припомнил, что накануне, когда они уходили, из-за закрытой двери кабинета Шишкина слышались оживленные голоса.

— Да мы с радостью, — сказал капитан.

— Вот и славненько. Коля, — старший опергруппы повернулся к майору, — у тебя, кажется, почерк неплохой?

— Да обычный, — пожал плечами Коновалов.