Тени забытых Веков (СИ)

   ...Замок погрузился в ночную бездну и безмолвие густой тишины... Все в нем замерло и, едва ли дышало живым дыханием полной луны, которая в эту ночь была особенно красива... Она питала замок своей силой, наполняя тайными мистериями, которые таит в себе уже тысячелетия, и только в ночной тьме открывает их лишь посвященным в таинства Магии Ночи. Луна освещала холодным металлическим блеском, уснувшие на полуночном ветру стены замка, оберегавшие сон своей Богини... За тяжелыми готическими сводами стен скрывалось множество спален, каждая из которых была наполнена особыми состояниями души Беатриче. Все они были поглощены ее чувствами, окрашены в разные оттенки глубоких эмоций, скрывали в себе Ее тайны, которые Она привносила за собой и шлейфом оставляла их навечно, пропитывая окружающее Ее пространство Своим терпким ароматом пылающих в Ней чувств. Одной из любимых и весьма необычных комнат Богини, была спальня цвета Бургунди... Она утопала во всех оттенках цвета алых роз, красного вина и вязкой багровой крови... Здесь парил особый аромат, присущий лишь только Ей. Она была насквозь пропитана, дурманящим, терпким и удушающе-сладким запахом, который плотной пеленой густого аромата заполнял собой все пространство. Входя в обитель чувственной услады, ярко и отчетливо ощущался аромат амбры, источающий благородный смолистый запах с примесью пьянящего трюфеля, - легкая дымка осязаемого дурмана поглощала все...оставляя лишь глубинные первозданные чувства, подлинно раскрывающее истинное состояние души... Здесь все было пропитано густой смесью всепоглощающей страсти, пылкой любви двоих, пылающей, как жаркий огонь на беспощадном ветру и скрытого от глаз людских - запечатанного печатью временн'oй завесы... Входя в спальню цвета Бургунди, Они растворялись в безотчетности границ Вселенной, которую Беатриче называла Началом и Концом всего сущего. Они словно исчезали из этого временного пространства, переносясь в другие измерения, блуждая сквозь бесконечные порталы миров, чувствуя переполняющий Их океан удовольствия, пропитанного сладким наслаждением друг друга и истомой терпкой жажды...Все было наполнено единением двоих, никто больше не смел входить в двери ведущие в обитель цвета Бургунди; никто бы и не смог этого сделать, даже открыв дверь, не увидели бы ничего, лишь густую и непроницаемую взглядом темноту, не приглашающего никого ступить в нее. Лишь только Беатриче и Себастьян знали, что скрывается за привлекающей каждого, дверью, ведущую их в неизбежность своих чувств. Богиня всех Миров лишь только для него, лишь только для Fiera- своего дикого зверя, открывала врата в этот чувственный мир, приглашая его войти... Себастьян, оберегая их Мир, стирал все дороги ведущие к Ней, не оставляя и следа тому, кто возжелает приблизиться к Беатриче. Он сжигал без огня следы, оставленные легкой поступью своей Богини в этом мире, поглощал до капли шлейф Ее изливающихся вокруг ароматов, не позволяя больше никому вдыхать их, ловил каждый Ее взгляд, лишая удовольствия всякого, кто мог удостоиться взора Ее прекрасных глаз. Приближаясь к Ней, лишь только он касался Ее... Ее грациозной души... Ее тонких чувств и безграничного ощущения наслаждения жизнью, заполняя собой все течение времени, не позволяя проникать другим... В эту длинную, звездную ночь именно в спальню цвета Бургунди вошел Себастьян, внося Беатриче в своих руках и закрывшаяся за Ними дверь, вновь поглотила Их дотла, унося в сумрачность томной бесконечности. Эта спальня была преисполнена чувствами, которые как драгоценный кристалл - редки и очень дороги... Беатриче, желая ощутить вкус оставленных здесь чувств, порой входила в нее одна, но никогда не проводила здесь ночи без Себастьяна, не касалась всего того, что было пронизано телесной памятью прожитых ночей, лишь только вдыхала воспоминания все еще парящие в ароматном воздухе... Когда Они вновь появились из ночного сумрака, шагнув в спальню, замерцал легкой прозрачной дымкой переливающийся свет огня тлеющего камина, который из глубины комнаты едва ли освещал пространство. Он излучал тепло, и пламя красно-багрового оттенка изливало блики в тон всей комнаты. Высокие красные и алые свечи, редко расставленные, зажглись слабым пламенем, едва ли освещая вычурную кровать в стиле барокко, которую они окружали. Она скрывалась под тяжелым пологом из кроваво-красного лодена, что громоздкими и плотными складками ниспадает на пропитанное страстью ложе, на котором всегда было разложено множество различных форм подушечек, обшитые муаром всех оттенков бургунди и, на эти мягкие подушки, Себастьян опустил грациозное тело спящей Беатриче... Она, как нежный цветок трепещущей черной орхидеи, возлегала на роскошной ализаринового цвета ткани, которая повинуясь Ей, принимала легкое очертание дурманящего тела Богини... Тонкий запах опиума, который исходил от Беатриче, притягивал к себе Себастьяна, и он, уже не сдерживая своих желаний, опустился на красное ложе подле своей Богини... Не тревожа Ее драгоценного сна, он едва дыша, смотрел на Нее, не отводя взгляда, упивался Ее безмерной красотой, которая веками жила в Ней и никогда не увядала, источающая живительный сок жизни, который Себастьян так неистово испивал из Ее алых губ... Глядя на Беатриче, он ощущал полеты Ее снов и желая проникнуться их состоянием, растворялся в Ней, наполняя себя преизбыточной силой, что черпал в снах Богини. Когда он видел, что ресницы Ее трепещут, он легким, едва ощутимым движением, прикасался к Ней, тыльной стороной ладони нежно проводил по гладкой щеке, и Она, чувствуя его прикосновение, еще больше растворялась в блаженной неге ночного покоя. Его рука скользила вдоль лица Беатриче и, задержавшись у губ, пышущих алой краской, соскользнула в низ, и прикоснувшись к тонкой шее, которая в легком изгибе рисовала линию скульптурного профиля, источала тепло там, где пульсировала живая кровь. Fiera чувствовал эту пульсацию, которая спокойствием разливалась по телу Беатриче и ровным ритмом отзывалась в Ее сердце, в котором он находил свое утешение и покой своей мятежной души... Рука уже очерчивала воздушные линии на женственных плечах и, спускаясь вдоль мягкой руки, растворилась, оторвавшись от тела Беатриче... Дикий зверь охранял Ее сон, сам не смея его потревожить, оберегал и хранил, не зная усталости. Впитывая каждое веяние Ее запаха, он наполнялся вновь силой и, не смыкая глаз, скользил взглядом по Ее божественному телу. Чувствуя, что Беатриче уже погрузилась в глубины своего сна, он, не опасаясь разбудить Ее, затаив дыхание приблизился к Ней и, прильнув к Ее губам, закрыл глаза от наваждения, которое захлестнуло его...