Тени забытых земель (СИ)

— Чтоб вы знали: многие из нас противостоят злу, и часто гибнут, выполняя свой долг!

— Куда чаще от вашей руки гибнут невинные!

— Ну, в инквизиции, как, впрочем, и в любой другой службе, хватает самых разных людей, как мясников, так и тех, кто пытается гуманными способами докопаться до истины… — пожал плечами брат Титус. — Не все так просто, и не стоит всех чесать под одну гребенку. Однако что касается тех, кто несет свою службу в застенках инквизиции, то здесь вы кое в чем правы: там находятся лишь те, на кого можно положиться целиком и полностью, кто ни во что не ставит ни деньги, ни связи. Сбежать из застенков инквизиции практически невозможно, и я вначале с изрядной долей скепсиса воспринял известие о том, что Нарла будто бы сбежала именно оттуда. Позже, когда прошло первое неприятие этой новости, я все же решил как следует взвесить это предположение, рассмотреть его со всех сторон. Сложность в том, что я практически никого не знаю из тамошних служителей, хотя о порядках, царящих в застенках, наслышан предостаточно.

— Если я правильно понял, то вы все же пришли к каким-то выводам? — поинтересовался дядюшка.

— Вроде того… — кивнул головой брат Титус. — В моей душе проросли зерна сомнения, посеянные вами. Повторяю: тамошних служителей я не знаю, но вспомнил, как однажды, когда я еще учился у братьев-инквизиторов, отец… ну, его имя вам ничего не скажет… Так вот, тогда он, рассказывая о преодоленных страстях, приводил нам в пример некоего брата… имя пока что не важно. Этот человек с юности был великим игроком в азартные игры, и просадил в пух и прах свое огромнейшее состояние, оставив всю свою семью даже не на грани нищеты, а за ее гранью. Потом сей муж искренне раскаялся в своей неправедной жизни и пагубных страстях, принял постриг, и был настолько горяч и неутомим в своей вере, что его ставили едва ли не в пример всем остальным. Более того: он испытывал такую острую неприязнь к грешникам и ослушникам, что сам напросился на службу в тюремные застенки, дабы строгостью и воздержанием пресекать дурные наклонности грешников и наставлять их на путь истинный…

— То есть вы предполагаете, что на подобное предательство мог пойти этот человек? Думаете, он снова стал играть?

— Я пока еще ничего не думаю, а всего лишь предполагаю. Поверьте, мне очень стыдно подозревать одного из своих братьев, и если выяснится, что он невиновен, то я буду безмерно счастлив, и первым извинюсь перед ним за беспочвенные подозрения, а потом мне придется долго отмаливать свои недостойные мысли. Мне сложно поверить в предательство одного из служителей нашего ордена, но ничего другого мне на ум пока что не приходит.

— Сколько лет тот человек служит в застенках инквизиции? — деловито спросил дядюшка.

— Около десяти.

— Какой у него возраст?

— Точно не скажу, но, наверное, около шестидесяти…

— Что ж, все вполне логично… — после короткого молчания произнес дядюшка. — Излечиться от игромании крайне сложно, ведь, по сути, эта та же болезнь. Я допускаю, что в свое время этот человек искренне хотел изменить свою жизнь, постарался вычеркнуть из памяти прошлые ошибки, и стал прилагать все усилия, дабы исправиться. Беда в том, что у кое-кого из игроманов это пристрастие словно загоняется внутрь, а сам человек пытается заполнить образующуюся пустоту чем-то иным. В данном конкретном случае мужчина постарался полностью отдаться вере, а нерастраченные эмоции скидывал на заключенных. Это продолжалось какое-то время, и человек уже уверился в том, что полностью преодолел свою зависимость. Возраст у этого мужчины был уже приличный, и я не исключаю, что в один прекрасный момент он не сумел преодолеть старый искус, или же, наоборот, решил испытать себя — мол, сумеет ли устоять от соблазна… Не исключено, что кто-то из темных личностей, узнав о прошлом этого человека, каким-то образом сумел втянуть его в игру — перспектива иметь такого человека на крючке более чем заманчива. В общем, тут может быть множество самых разных вариантов, но итог один: ночной порой, сняв с себя монашеское облачение, служитель снова взял в руки карты или кости… Это как возвращение старой болезни: ты думаешь, что уже давно вылечился и здоров, а она сидела в тебе долгие годы, ожидая часа своего возвращения, а после возвращения болезнь уже не отступит, свое возьмет с лихвой.

— Думаете, он проигрался?