Тени заезжего балагана

Однако, чем дольше Уми вглядывалась в лица кукол, тем крепче становилась уверенность в том, что с ними и впрямь что-то было не так. Слишком настоящими они выглядели: будто мастер и впрямь похищал живых людей и каким-то образом обездвиживал их.

Мысль эта так сильно поразила Уми, что она почувствовала себя неуютно среди этих безмолвных статуй, так сильно напоминавших настоящих людей. А когда она проходила мимо одной из кукол, до её слуха долетел чей-то тихий вздох.

Уми оглянулась на своих спутников. Ёсио и остальные стояли чуть поодаль, и потому их дыхание она услышать точно не могла. Никаких ёкай, которые могли бы подшутить над ней, поблизости тоже не ощущалось – если только этот дух не был настолько силён, чтобы скрыть от неё своё присутствие.

А может, она просто слишком много себе надумала, и потому испугалась собственного выдоха? Скорее всего, так оно и было. Ведь не могли же эти куклы и впрямь быть живыми?

Уми с посмотрела на куклу, возле которой остановилась. Это была молодая женщина, облачённая в старинные одежды эпохи первого императора Дайго: многослойные цветастые кимоно делали её фигуру похожей на плотный и ещё не до конца распустившийся бутон. Под густым слоем пудры оказалось тяжело различить черты лица куклы, но Уми отчего-то показалось, что она очень хороша собой. Её ярко накрашенные глаза были обращены прямо на Уми, и от того, каким осознанным казался этот взгляд, ей стало не по себе.

Осмотр ничего не дал – кукла казалась самой обычной и ничем не отличалась от своих товарок. Но стоило Уми сделать шаг в сторону, как взгляд куклы переместился следом.

Несмотря на то, что в шатре было довольно душно, по телу Уми пробежал озноб. Разорви её Владыка, что это только что было?!

Уми снова испытующе уставилась на куклу, но на сей раз взгляд её оставался неподвижным и остекленевшим. Уми готова была дать собственный палец на отсечение, что ей не почудилось – глаза куклы были живыми, как у настоящего человека! И она только что смотрела на неё – смотрела и словно пыталась что-то сказать…

Ей вдруг сделалось жутко. Захотелось поскорее уйти от этой куклы как можно дальше – и забыть о том, что она видела. Больше не всматриваться в эти такие человеческие – а вдруг и на самом деле человеческие? – лица, не искать искры жизни в тусклых искусственных глазах…

Не желая снова испытывать судьбу, Уми поспешила вернуться к остальным. Но спокойнее от этого не стало. Ей всё чудилось, будто настойчивый взгляд куклы продолжал обшаривать шатёр, словно искал кого-то. Её…

Никто из спутников, похоже, не заметил, что с куклами было что-то не так. Ёсио и господин Араки о чём-то тихо разговаривали, остановившись посреди шатра. Ямада рассматривал меч, который висел на поясе у одной из кукол, изображавшей воина эпохи правления императрицы Хидака. А Томоко восхищалась качеством ткани одного из одеяний («Сейчас такого плотного и нежного шёлка уже и не отыщешь!»)

Все они вели себя спокойно, и в конце концов Уми решила успокоить себя тем, что ей просто показалось. Мало ли, что могло привидеться из-за игры света в полумраке шатра? А за вздох она могла принять скрип деревянного остова шатра или вообще какой-нибудь посторонний звук…

Тем не менее, дальше оставаться в шатре Уми не хотелось, и потому она, откинув полог, незаметно для остальных выскользнула наружу. На свежем воздухе смутное чувство тревоги, охватившее её рядом с куклой, почти полностью развеялось.

Но как следует прийти в себя Уми не успела. Рядом кто-то закричал, взывая о помощи.

Уми повернулась в ту сторону, откуда донёсся крик, и взгляд её наткнулся на обезьяну. Серенькая, размером с небольшого пса, на её сморщенной и красной, как киноварь, мордочке горели яркие и живые глаза.

Слишком умные для простого зверя.

– О-дзётю, – вдруг мужским голосом заговорил он. – Вы меня понимаете?

Уми сама не успела осознать, как так вышло, а её сандалия уже летела в обезьяна. Тот едва успел отскочить в сторону, и сандалия, перевернувшись, упала на то самое место, где только что сидел зверь.

– В меткости вам не откажешь, но послушайте, – взмолился обезьян. – Я не желаю вам зла. Мне нужна помощь!

Уми огляделась. Люди проходили мимо: озарённые улыбками лица, пёстрые кимоно и обереги на поясах, купленные в ближайшем прилавке. Никто из них не обращал внимания ни на бледную Уми, ни на говорящего обезьяна, застывшего чуть поодаль. Никто из них не знал о колдунах и о том, что в шатре рядом были странные куклы, и что где-то – может быть совсем рядом, – затаились опасные колдуны…

Обезьян, похоже, ободрённый тем, что больше она не пыталась ничем в него швыряться, подобрался поближе, держа в лапе сандалию. Уми не сводила с него напряжённого взгляда – прежде ей не доводилось видеть и обычных обезьян, слишком уж редко они выходили к людям, предпочитая тихую жизнь высоко в горах. А уж про таких странных и говорить было нечего! Одному Владыке было известно, чего от зверя можно было ожидать.

– Кто ты такой? – прошептала Уми. От волнения голос дрожал, и потому она не могла заговорить громче, даже если бы очень захотела.