Тени заезжего балагана

Вскоре экипаж снова остановился, но на сей раз – у парадного входа в особняк. Один из слуг открыл дверь, помог Окумуре выбраться наружу и раскрыл над ним зонтик: дождь всё не переставал, и промокнуть прямо у дверей своего дома было бы неприятно.

Особняк Окумуры был виден из любой части города: он довлел над старым кварталом Фурумати, как безмолвная тень самого Сэйрю, Великого Дракона. Построенный в глэндрийском стиле, из камня и стекла, особняк даже лютыми зимними ночами не промерзал, как традиционное тейсэнское жилище, и хорошо удерживал тепло, что полностью устраивало слабого здоровьем Окумуру.

Градоправитель знал, что многим в Ганрю пришлось не по душе, что глава их города стал жить в странном трёхэтажном доме с высокими расписными потолками, украшенными лепниной. Ещё во время строительства особняка особо недовольные пытались сорвать работы – несколько раз затапливали котлован, подкупали большую часть строителей, чтобы они бросили работу или сносили уже построенные стены, – но Окумуру эти трудности не останавливали. А когда его сторону занял и клан Аосаки, беспорядки на стройке резко прекратились, словно их никогда и не было. Якудза умели быстро наводить порядок, надо отдать им должное.

При мыслях о старом друге Окумура ощутил заметный укол вины. Ещё совсем недавно он не осмелился бы делать подобное за спиной у Итиро Хаяси. Они многое пережили вместе, многого лишились – и Окумура устал от такой жизни. Он получил то, к чему так долго и упорно стремился, но на пути к этому потерял самое дорогое, что у него было – и одному лишь Владыке ведомо, удастся ли Окумуре исправить содеянное.

Оставалось лишь уповать на то, что завтра всё пройдёт, как задумано, а Итиро… Итиро он всё обязательно объяснит потом, когда шумиха после казни колдунов окончательно уляжется.

Оказавшись в тёплой и ярко освещённой прихожей, Окумура заметно расслабился. Напряжение, в котором он пребывал все эти казавшиеся бесконечными дни наконец немного отступило, отчего градоправителю стало казаться, что он задышал свободнее. Он велел подать лечебное питьё, которое лекарь прописал принимать каждый день. Этот отвар помогал спать крепко и без сновидений – из-за болей в сердце градоправитель часто не мог до самого рассвета сомкнуть глаз. А завтра ему могли потребоваться все его душевные и телесные силы.

– Где Яно? – спросил Окумура у слуги, который встретил его у экипажа.

– Он отлучился сразу же после того, как вы уехали, и ещё не возвращался, – ответил слуга.

Окумура нахмурился. Он не отдавал Яно никаких приказов, поэтому помощник должен был дожидаться его в особняке, как они и договаривалась. Перед завтрашним днём следовало ещё раз обсудить план действий, и Окумура рассчитывал на помощь Яно едва ли не так же сильно, как и на вмешательство Ооно.

Внезапное исчезновение помощника не на шутку встревожило градоправителя. Постаравшись отогнать страх, который липкими пальцами потянулся к его сердцу, Окумура приказал:

– Как только он явится, пускай сразу поднимается ко мне. Даже если на дворе будет глубокая ночь.

Слуга поклонился и заверил, что всё будет исполнено. Он проводил градоправителя до спальни и удалился. Как только его шаги затихли вдалеке, Окумура, словно вдруг вспомнив о чём-то, развернулся и подошёл к двери на другой стороне коридора, за которой располагался его кабинет. Приближение слуги с отваром он услышит заранее и успеет вернуться к себе, а пока можно было ещё раз перечитать свидетельства очевидцев о колдовстве, чтобы завтра чувствовать себя увереннее в присутствии Ооно и его помощников.

Но на пороге своего кабинета Окумура замер. Что-то было не так. По ногам вкрадчиво прополз сквозняк из распахнутого окна – какой идиот оставил его открытым? Вся прислуга в особняке прекрасно знала, как он боялся простудиться и взвалить лишнюю нагрузку на своё и без того ослабленное сердце!

Окумура грузно протопал к окну и с силой захлопнул его – так, что жалобно задребезжало стекло в раме.

– Что вас так разозлило, градоправитель?

Насмешливый женский голос раздался прямо за его спиной, и Окумура аж подпрыгнул от испуга, что при его габаритах было делом нелёгким. Он налетел бедром на угол подоконника, и от боли на глазах выступили слёзы. Но это не помешало Окумуре резко обернуться на голос и увидеть, кто занял его любимое кресло с высокой спинкой.

Госпожа Тё терпеливо ждала ответа, устроившись в кресле градоправителя с таким удобством, будто оно всегда принадлежало именно ей. В неверном свете луны, которая то показывалась из-за облаков, то снова пугливо скрывалась за их рваными краями, её маска белела, как лик древнего призрака.

Окумура был так зол на незадачливых слуг и так торопился закрыть окно, что даже не заметил белую фигуру колдуньи, которая поджидала его. В его собственном доме!

– Не терплю незваных гостей, – проворчал Окумура, даже не стараясь казаться вежливым. Он так долго боялся встречи с этой женщиной, что теперь, когда самое худшее произошло на самом деле, страх неожиданным образом куда-то улетучился.