Тени заезжего балагана

Уехать и оставить хотя бы одно письмо без ответа отец попросту не мог. Поэтому, когда Уми увидела бардак на столе отца, она почувствовала облегчение. Пока он оставался дома, ей всегда было как-то спокойнее.

Отец редко вызывал её к себе, и потому Уми терялась в догадках, что же ему могло от неё понадобиться – особенно теперь, когда он был так занят работой. Судя по пустым тарелкам, которые стояли на подносе возле письменного стола, отец даже позавтракал прямо у себя в кабинете, чтобы не терять даром ни минуты.

– Пока ты спала, Ёсио заходил, – проговорил отец, беря в руки очередное письмо. Он бегло проглядел его и, хмыкнув, снова поднял глаза на Уми.

Она сидела чуть в стороне от стола и смотрела на татами, по которым полз маленький жучок с блестящим панцирем. С виду Уми казалась спокойной, но на деле в голове её крутилось множество мыслей. Зачем Ёсио приходил в усадьбу в такую рань? Неужели, помимо ведения игорного дома, у них с отцом были ещё какие-то дела?

Долго, впрочем, размышлять ей не пришлось: отложив письмо, отец продолжил:

– Он рассказал мне о том, что произошло сегодня под утро в игорном доме.

Уми похолодела. Ну кто, кто тянул Ёсио за язык?

– Этот Косой Эйкити, – неумолимо продолжал отец, – из-за чего вы с ним повздорили?

Итиро Хаяси не любил, когда ему врали. К тому же Уми не знала, что именно рассказал отцу Ёсио, и потому решила говорить как есть.

– Он мухлевал. И в этом ему помогал ёкай.

Глаза отца расширились от изумления. Он знал о том, что его дочь могла видеть духов. Но Уми до сих пор не была до конца уверена в том, что отец верил во все рассказы об О-Кин и прочих ёкаях, с которыми ей доводилось сталкиваться. Но в открытую он никогда не сомневался в её словах, за что Уми была ему благодарна.

– Хм-м, вот ведь зараза, – проворчал отец. – И что прикажете делать с этим жульём, раз они теперь заручились помощью ёкаев? Приглашать на каждую смену каннуси из ближайшего святилища, чтобы он своими молитвами отпугивал нечисть?

Уми не сумела сдержать улыбку. Шутил отец только в том случае, когда находился в хорошем расположении духа. В последнее время это случалось всё реже, и потому Уми радовалась про себя этой неожиданной, но приятной перемене.

– Думаю, пока одной меня будет достаточно, чтобы следить за духами, – в тон ему ответила Уми.

Но отец покачал головой.

– Эта смена в «Тануки» была для тебя последней.

– Что? – Уми не могла поверить в услышанное. – Но…

– И это не потому, что меня не устраивало, как ты работаешь, – продолжал отец. – Дело в другом. С сегодняшнего дня у тебя начинаются смотрины.

Уми почувствовала, как неприятный холодок заструился между лопаток. Она знала, что рано или поздно это должно было случиться. Всё-таки совсем скоро ей исполнится двадцать лет, что в империи Тейсэн считалось совершеннолетием и самым подходящим возрастом для вступления в брак. Но всё же Уми отчего-то хотелось верить, что отец будет настолько погружен в другие дела клана, что вопрос о её замужестве будет отложен до лучших времён.

Как она была наивна! Отец никогда не забывал о том, что связано с ней, – и в особенности если это могло сослужить пользу всему клану. В конце концов, она была единственной дочерью главы Аосаки-кай, и, разумеется, отец рассчитывал подыскать ей хорошую партию.

Уми не сумела сдержать тяжёлого вздоха, и отец постарался приободрить её:

– Все женихи, которых я подыскал для тебя, исключительно прекрасные молодые люди. Кого бы ты ни выбрала, брак с ним послужит к чести нашего клана.

Уми с горечью усмехнулась. Будь у неё выбор, она продолжила бы работать в игорном доме – до тех пор, пока крепче не встанет на ноги и не добьётся того признания, которого, она нисколько не сомневалась, была достойна.

– Первые смотрины назначены уже на сегодня, в час Обезьяны[8], – тем временем продолжал отец, не подозревая, какие мысли одолевали дочь.

Уми заметила на его лице тень облегчения: наверняка он готовился к более бурной реакции на известие о замужестве. Но при отце Уми никогда не давала волю чувствам. Не собиралась она изменять своей привычке и теперь, хотя известие о смотринах, за которыми должно было последовать скорое замужество, окончательно огорошило Уми.

С другой стороны, если ей не удастся избавиться от проклятия, то брак наверняка перестанет казаться самым страшным и неминуемым событием в жизни. Разве может быть что-то страшнее скоропостижной смерти?..

От безрадостных раздумий Уми отвлёк голос отца.

– У меня есть для тебя ещё кое-что.

Итиро достал из ящика стола небольшой свёрток. Он протянул его Уми, и та взяла его, теряясь в догадках, что же может быть внутри.

– Открой его, если не терпится, – краешком губ улыбнулся отец.

Уми смущённо потупила взгляд – всё-таки отец слишком хорошо её знал, – и принялась рассматривать свёрток. Он был лёгкий и маленький, едва ли больше её кулака. Уми покрутила свёрток в руках – внутри что-то еле слышно звякнуло. Потянув за конец тесёмки, Уми развязала её и осторожно развернула тряпицу.