Тени заезжего балагана

Хотя прежде принцессе не доводилось видеть истинного облика своего телохранителя, в биении её силы не ощущалось испуга. Любой другой колдун на её месте давно бы обмер от ужаса или бросился бежать, но её высочество могла видеть глубже, чем прочие из её рода, и потому ощущала лишь благоговение и восторг.

Живая сила струилась по его жилам, переполняла от хвоста до подушечек лап, и О-Дзиро издал ликующий рык, от которого содрогнулись все стоящие окрест дома.

Убедившись, что принцесса крепко держится за длинную белую шерсть на его груди, О-Дзиро со всей силы оттолкнулся от земли и взмыл в небо.

Он уже и забыл, каково это – летать. Какая чистая радость охватывает, когда ночное дыхание ветра ласково гладит по шерсти, нашёптывает пожелания счастливого пути…

Иначе и быть не может, если ты – Бог Дорог.

Эта почётная должность досталась О-Дзиро, когда роговые наросты на его спине окончательно окрепли. Несколько сотен людских жизней можно было прожить за этот срок, который пролетел как один миг. Казалось бы, ещё вчера О-Дзиро повстречался с первым из Дайго, когда он был лишь простым монахом. Храбрый и самоотверженный, у него было сердце настоящего дракона. Родись он ёкаем, стал бы одним из Великих Князей. Маленькая принцесса была очень на него похожа и лицом, и нравом. Мягкая и сострадательная, но, как и подобает истинному правителю, с волей порой твёрже алмаза. Кровь брала своё, от этого никуда нельзя было деться, как и от того, что предназначено судьбой…

Принцесса дрожала от недавно пережитого ужаса, к которому теперь добавился новый страх – они летели так высоко, чтобы другие ёкаи не могли до них добраться.

И откуда те двое взялись у них на пути? – сердился О-Дзиро. Долгая жизнь среди людей научила его не верить в совпадения и не искать простых объяснений. Те духи будто бы точно знали, где проедет принцесса, и поджидали их. Кроме приближённых регента, никому не было известно о том, что её высочество покинет дворец. Выходит, и среди этих людей могли затесаться предатели.

Но поразмышлять об этом дольше О-Дзиро не успел. Прямо в хребет ударила молния, и полный боли рык божества огласил окрестности. В ответ на гнев Бога Дорог содрогнулась земля, и даже стоявший на возвышении императорский дворец пошатнулся, будто вот-вот собирался рухнуть, как сложенный из бумаги домик…

* * *

В чувство его привёл зов – такой сильный и властный, что разум не сумел на него не отозваться, хотя тело было ослаблено и изранено.

Поначалу, только открыв глаза, Дзин некоторое время не мог понять, где находится и что с ним случилось. Но затем память услужливо подбросила воспоминания о том, что было после того, как он принял истинный облик.

Полёт по ночному небу над охваченным пожаром городом.

Тонкие пальцы, уцепившиеся за шерсть на груди.

Молния…

Лишь теперь Дзин почувствовал холод дождевых капель, струившихся по лицу. Дождь заливал из пробитой крыши, и Дзин какое-то время тупо пялился в тёмное небо.

Разве летом бывает такой холодный дождь?

С трудом подавив накатившую слабость, Дзин приподнялся на локтях и со стоном сел. Похоже, он упал на чей-то дом: повсюду валялись обломки стропил и мебели, рваные сёдзи…

Но где же принцесса?

Дзин попытался было позвать её, но что-то мешало ему, словно комом встало поперёк горла. Вдруг грудь словно стянуло раскалённым обручем, и он хрипло закашлялся. По подбородку потекло нечто вязкое и тёплое. Стерев струйку тыльной стороной ладони, Дзин увидел кровь.

Похоже, его телесной оболочке осталось недолго. Удивительно, как она вообще ещё держалась: обычные люди после удара молнии и падения с такой высоты не выживают. Должно быть, божественная сила пока ещё поддерживала оболочку и не давала умереть.

Вот только Дзин не был уверен, что поддержки этой хватит надолго.

Справившись с очередным приступом кашля, Дзин тихонько окликнул принцессу. Но никто не отозвался: лишь зов, пробудивший его от беспамятства, снова яркими искрами рассыпался где-то в отдалении. Это внушало надежду: зов крови Дайго он не спутал бы ни с чем другим. Значит, принцесса была ещё жива. Нужно как можно скорее отыскать её и доставить в безопасное место.

Шатаясь, Дзин поднялся на ноги. Прицепленный к поясу меч он потерял, а вот все три кинжала по-прежнему были при нём. Что ж, хоть какая-то хорошая новость. Без оружия в охваченном смутой городе ему могло прийтись совсем тяжко.

Взобравшись на обломки массивного комода, Дзин с трудом подтянулся на дрожавших от слабости руках и вылез на крышу. Спина и бока болели так, будто его пытались забить насмерть в какой-то подворотне и лишь чудом он спасся.

Что ж, в какой-то степени так оно и было.

Ледяные капли дождя пробирались за шиворот, неприятно стекали по лицу. Соломенные сандалии совсем промокли, и каждый шаг Дзина отдавался неприятным чавканьем – будто кто-то хлебал остывший бульон. Дзин порадовался тому, что дом, на который он упал, был крыт соломой, а не черепицей – иначе он не сумел бы сделать и шагу, не переломав себе обе ноги.