Тени заезжего балагана

Итиро не хотелось даже думать о том, для чего ведьме Тё могло понадобиться сердце бедняги Яно. Что же эта дрянь задумала на этот раз?

– Господин Ооно, ранее вы сказали, что Окумура подозревал кого-то, – обратился к нему Охара. – Он назвал имена?

– Нет. Но покойный полагал, что колдуны прибыли в Ганрю под видом артистов балагана.

Ооно вынул из рукава свёрнутую в трубочку бумагу и протянул Итиро.

– Он передал мне приглашение на сегодняшнее представление в балагане, которое состоится вечером, – должно быть, хотел наведаться туда и посмотреть, что к чему.

– Но его опередили, – мрачно подвёл черту Итиро, и Ооно кивнул.

– Должно быть, колдуны узнали, что градоправитель начал подозревать их, и поспешили избавиться от него.

– Погодите-ка, – нахмурился Цукамото. – Почему Окумура был так уверен в том, что всему виной заезжий балаган?

– А ты сопоставь факты, – ответил ему Охара. – Поджоги святилищ начались три дня назад, как раз после приезда балагана.

– И не забывайте о том, что Яно погиб не потому, что оказался не в то время и не в том месте, – добавил Итиро. – Его убийство наверняка стало расчётливым средством запугивания Окумуры, а заодно и местью за то, что он подготовил некоторые прелюбопытные бумаги.

С этими словами Итиро водрузил перед собой внушительную стопку исписанных листов, и пояснил:

– Они были найдены в ящике стола Окумуры, который тот всегда запирал на ключ. Если кому-то будет интересно ознакомиться с содержанием этих записей лично, то я предоставлю вам их по окончании собрания. Изучить их досконально я не успел, но и того, что я прочитал, хватило, чтобы понять: в записях содержатся показания горожан Ганрю, которые своими глазами видели очень… необычайные вещи. Должно быть, их-то Окумура и счёл проявлениями колдовства, но об этом пускай судит господин Ооно. Всё-таки тайной полиции куда чаще доводилось сталкиваться с колдунами и их происками, чем нам с вами.

Ооно буквально прожигал стопку записей пристальным взглядом, и потому Итиро подвинул их в его сторону. Ооно не заставил себя просить дважды, а тут же схватил лежащий на самом верху лист и принялся бегло просматривать написанное.

– Я с самого начала чуял, что с этим балаганом что-то нечисто, – во всеуслышание заявил Уэда. – Ещё и этот аттракцион исполнения желаний! Один мой знакомый в числе первых сходил туда и всё похвалялся, что теперь его будет преследовать удача во всём. И что бы вы думали? Уже через пару дней я снова встретил его, вусмерть пьяного. Только один раз ему повезло, и он выиграл кучу денег, но на этом его везение закончилось. «Не ходи в балаган, Ацуси, это всё дурь и сплошной обман!» – вот что он сказал мне тогда…

– Я тоже слышал об этом аттракционе, – добавил Охара. – Младшая моя сходила в балаган, и вернулась такая довольная – аж сияла. И сразу после к ней пришло письмо от её ухажёра, который до того долго не писал. Я-то уж думал, что он совсем про неё забыл, и собирался было послать за ним парочку парней, чтобы проучили мерзавца… Но всё промеж ними наладилось – а что ещё родителю нужно, когда счастливы их дети? Но вчера дочка слегла с какой-то странной хворью: лежит вся белая, встать не может, толком не ест и не пьёт. Со всего города лекарей сзывал, и никто ничего толком сказать не может, кроме как что у неё, мол, упадок сил. А с чего бы ей утомиться, если она целыми днями сидит дома за шитьём да болтает со своей матерью да прислугой?

Многие посочувствовали Охаре, и следом кое-кто ещё припомнил случаи странного переутомления, которое вдруг ни с того ни с сего настигало чьих-либо родственников, знакомых или соседей.

И объединяло всех этих людей то, что накануне они посещали балаган.

– Случаи, которые вы описываете, очень похожи на колдовское воздействие, – Ооно был мрачнее грозовой тучи. – Насколько мне известно, колдуны вынуждены черпать силу из окружающего мира. Должно быть, теперь они научились подпитываться и от людей.

В тот момент перед мысленным взором Итиро возникло бледное лицо его дочери. Проклятие, взявшееся невесть откуда, странная слабость, от которой Уми сумел излечить лишь бродячий монах. Ещё и эта стычка с Косым Эйкити в игорном доме, подсаженный к нему в виде иредзуми дух… Странных событий в Ганрю стало происходить чересчур много, чтобы назвать их простыми и ничего не значащими совпадениями.

Итиро готов был дать палец на отсечение, что за всем стояла ведьма Тё. Глупо было бы полагать, что спустя столько лет она оказалась в Ганрю случайно. Сгоревшие святилища и нападение на служителей Дракона, убийство Окумуры и Яно, а теперь ещё и таинственная хворь – всё указывало на то, что эта колдовская погань затевала что-то прямо под носом Итиро и его клана.

Медлить было нельзя, но действовать всё же следовало с осторожностью. Итиро не понаслышке знал, каким опасным противником была колдунья Тё. Теперь ему оставалось лишь исподволь внушить это окружающим – но так, чтобы они не заподозрили, что ему о колдунье известно больше, чем следовало.