Тени зимы

Уже через несколько дней после получения письма Гавейн на пиру по всем правилам представил Гвина Артуру. Он прилюдно поклялся в том, что это его сын, нареченный матерью Гвальхаведом. Мать мальчика — леди Элидан, дочь короля Кау. Гавейн просил Императора признать Гвина его законным сыном и наследником. Артур спросил, нет ли у кого возражений против слов Гавейна, не дождался ответа, и предложил Братству засвидетельствовать, что отныне Гвальхавед, сын Гавейна, считается дворянином, а он, Артур, признает его своим родственником. В соответствии с ритуалом, Верховный Король отстриг Гвину прядь волос, как это сделал бы крестный отец, а затем повелел мальчику сесть рядом с отцом за высокий стол. Отец и сын заняли свои места под приветственные крики друзей Гавейна, и я обнесла вином сидящих за высоким столом. Артур на протяжении всей церемонии улыбался, я — тоже, но Гвин выглядел очень серьезно. Гавейн казался спокойным, но смотрел на Гвина так, словно перед ним был мальчик из Народа Холмов, способный исчезнуть при первом крике петуха. Гвин глотнул вина и закашлялся. Не привык. Покраснев, он отставил кубок, но заметив наши улыбки, внезапно улыбнулся в ответ. Лицо парнишки осветилось чистой радостью. Он встал и поднял кубок за нас с Артуром.

— Вот сын, какого желал бы любой мужчина, — сказал мне Артур поздно ночью, уже дома. — Что ж, Гавейну повезло.

— Пожалуй, — кивнула я, сидя у огня и распуская волосы. — А мне теперь что делать без помощи Гвина?

— Не в помощи дело, — Артур рассмеялся. — А то я не вижу, что ты тоже привязалась к парню, и будешь скучать без него. Другого помощника мы тебе найдем, это не трудно, а вот другого такого мальчишку найти будет трудновато.

Я замерла с гребнем в руке. Посмотрела на него внимательно. Седых волос оказалось совсем немного, но они были. Да, такого мальчишку найти совсем не просто. Наверное, для мужчины ребенок, потерянный на шестом месяце, и не ребенок вовсе. Но я-то помнила, как мой сын двигался у меня под сердцем! Это настоящее воспоминание, и настоящий ребенок. Но Артур тогда ушел в поход с отрядом. Конечно, он вернулся, как только смог, утешал меня, совсем больную, но я видела, что до него просто не дошло, чего он лишился. А понимает ли он сейчас?

— Артур, ты не думал о том, чтобы взять другую жену?

— А что, моя жена уже умерла, моя белая лань? — Он улыбнулся мне. — Мне казалось, что я замечу такое событие.

— Я не шучу. Людей разделяет не только смерть. Может, Церковь и не одобряет наших обычаев и законов, но они есть. Многие дворяне разводятся. А ты еще не стар, вполне можешь завести ребенка.

Вот теперь он не улыбался. Вскочил, подошел, взял меня за плечи и всмотрелся в лицо.

— Ты — умная женщина. Просто так спрашивать не станешь. Хочешь развестись со мной?

Я не могла смотреть ему в глаза так же честно, как смотрел он. Пришлось перевести взгляд на руки. Тринадцать лет связывали нас, тринадцать лет привычки, доверия, тысячи мелочей, обрывки воспоминаний, угаданные мысли, желания, мечты.

— Нет, конечно, — ответила я. — Но если раньше была хоть какая-то надежда, что я смогу родить сына, то теперь ее не осталось совсем. А наследник тебе нужен. Вот я и подумала о другой женщине, о такой, которая сможет сделать то, чего не могу я.

— А что с тобой делать? Допустим, твое место займет другая женщина. Что станет с крепостью? Ты же не думаешь, что это я ей управляю? Нет, здесь правишь ты. Богом клянусь, никто не служит мне лучше и вернее, чем ты. И вот, я отправляю тебя куда-нибудь подальше, и вся Британия называет меня самым неблагодарным королем в истории, а мои люди разбегаются кто куда, искать себе другого лорда, который умеет ценить преданность получше меня.

— Ничего этого не случилось бы, разведись ты со мной.

— Возможно, женщины так и посчитали бы. Но не я. Гвинвифар, мне не нужна другая женщина. Я никого не любил с тех пор, как впервые встретил тебя. Ты позволила бы мне жениться на какой-нибудь пустоголовой королевской дочке семнадцати лет от роду, и жить с ней? А ты куда? В монастырь? Выйдешь замуж за одного из моих людей? Да я любого из них убью, стоит ему заявить на тебя права! — Он опять улыбался, опять переводил разговор в шутку.

Я внезапно подумала о Бедивере и вздрогнула.

— Но тебе нужен наследник. Не ради нас, ради королевства, ради Империи.

— Нет, моя белая лань. Не нужен мне наследник. Может, я и хотел бы, чтобы у нас были дети, твои дети, но без них лучше. Я — узурпатор, я захватил трон, и пусть мое бесправное правление умрет вместе со мной. Это будет только справедливо. — Я хотела возразить, но он крепко поцеловал меня, не позволив говорить. — Когда я умру, на трон Империи взойдет кто-то из королевского клана, кто-то, у кого будут для этого все права. Сейчас я могу назначить своим преемником любого в пределах четырех поколений императорского клана, и, если не ошибусь слишком сильно, все его признают законным. А в Братстве такие найдутся. Тот же Герейнт ап Эрбин или Констанс. Не забывай, Мэлгун Гвинедский тоже претендует на трон…

— Мэлгун! Ты шутишь?!