Тени зимы

Артур кивнул и выглядел при этом таким усталым, каким мне не приходилось его видеть даже после главных наших сражений. Ничего удивительного: годы и беды утомляют куда сильнее битвы.

Тогда Гавейн спросил:

— Где мой сын?

Мордред опустил голову и сказал только: «Снаружи». Гавейн улыбнулся, Господи, помоги ему, встал и вышел из Зала. Я хотел было остановить его, но ничего не сделал. Гвин ведь мог оказаться среди раненых. Ну, вот. Гавейн вышел, и Артур тоже, и Мордред. Там много народа было. Когда мы все вышли, Грифидд со слугами как раз занимались ранеными. Артур остановился, посмотрел на Медро и сказал: «Значит, пролилась кровь». Медро снова поклонился, но я заметил, как на его лице промелькнула улыбка.

— Один убитый, двое раненых в нашем отряде, и двое убитых из людей Бедивера, — отчитался он.

Гавейн огляделся, увидел лошадь своего сына. Посмотрел на этого ублюдка Медро и сдавленным голосом спросил: «Где мой сын?» Медро подошел к чалой кобыле и перерезал веревки, которыми тело привязали к седлу. Мешок упал на землю, часть ткани откинулась и перед нами оказался мертвый Гвин. Только тогда Медро ответил: «Вот».

Гавейн некоторое время смотрел, не понимая, а потом страшно закричал… или зарычал… не знаю, как назвать этот ужасный звук. Он опустился на колени возле тела сына, распорол мешок, положил одну руку на рану на груди мальчика, а другую ему под плечи, как будто пытался помочь ему встать; но так и застыл, и больше не издал ни звука. Медро встал над ними и заговорил: «Он пытался поговорить с Бедивером, когда на нас напали. Бросил щит и позвал Бедивера по имени. Бедивер взглянул, увидел его и метнул дротик». Ну и дальше стал рассказывать при всех, что вы, миледи, уехали с Бедивером. Артур вопросительно посмотрел на других вернувшихся воинов, и все подтвердили, что так оно и было, хотя один настаивал на том, что вы отправились с ними против воли. Но все очень злились на Бедивера. Артур спросил, кто еще погиб, выслушал имена, спросил у Грифидда, как он находит раненых, покивал, выслушав ответ, что все не так плохо. Затем он приказал слугам забрать тела, обмыть и приготовить к погребению. А потом подошел к Гавейну и положил руку ему на плечо. Гавейн, разом почерневший, в это время походил на какое-то существо из темного Иного мира. Артур сказал ему: «Надо похоронить павших». Гавейн поднялся на ноги, накинул капюшон и ушел, ничего не сказав и ни на кого не глядя. И все, кто был там, молчали тоже.

На следующее утро они отслужили мессу по погибшим. Гавейн пришел на службу, не вымолвил ни слова, и потом, на погребении простоял с каменным лицом. Ушел. Как я потом узнал, он пошел в конюшню, вывел чалую кобылу, отвел ее на бойню и убил. Затем он обошел наш дом, собрал все вещи Гвина и хотел сжечь. Тут я как раз вошел и спросил его, чем это он занят. О кобыле мне уже рассказали. «Не хочу, чтобы вещи напоминали мне, — сказал он, не оглянувшись, — никто другой ими пользоваться не будет». Миледи, я не могу объяснить, что тогда со мной стало. Ну, примерно, то же я чувствовал, когда я увидел бедного Агравейна перед его смертью. Нельзя смотреть на человека, когда он в таком состоянии.