Тенёта

— А теперь не дышим и не издаем ни звука, – на грани слуха велел неожиданно Греттир, и только из-за неожиданности девушка мгновенно его послушалась, последний раз вдохнув. Рядом замолк Глау, словно пропал, и если бы не прикосновения эльфа и гномов, Рия бы снова решила, что осталась в полном одиночестве.

Листва зашелестела совсем рядом, подул сильный ветер, а вой неожиданно раздался буквально на расстоянии шага. Кто-то плакал, надрывно, умоляя помочь, снизойти и спасти его, это неведомое существо. Девушка могла бы броситься, если бы не было повязки, и если бы Глау не прижимал ее к себе так крепко. И вдруг шелест обратился в рычание, а плач – в хриплое то ли карканье, то ли кашель. Звук раздался такой, будто когти теперь скрежетали по железу, не просто оставляя царапины, но пробивая его с легкостью, недоступной простым существам. Хищник – это был хищник, несомненно – находился рядом. Рычал и скрежетал, потом завыл, тонко, на грани ультразвука, и – опять же – если бы не объятия Глау, Рия бы непременно зажала хотя бы одно ухо. Казалось, сейчас лопнут перепонки, тьма перед глазами словно окрасилась темно-алым, будто лопнули капилляры единственного здорового глаза. В носу стало неприятно влажно, но девушка даже не рисковала сглотнуть сбегавшую по горлу жидкость. Рот заполнил вкус собственной крови, воздуха начинало не хватать, а зверь все выл и скрежетал.

А потом резко наступила тишина. Слишком резко, и Рия даже в первое мгновение решила, что она просто оглохла, и потому ничего не слышит. Но тут ей на ухо негромко выдохнул Глау, и зашевелились гномы, расступаясь. Девушка наклонила голову вниз и сдернула повязку. Прикоснулась к носу, и на руке остались кровавые следы. Кровь закапала вниз, сбегая по лицу.

— Повезло, – Йёрген сплюнул на землю, и Рие показалось, что там тоже была кровь. – Есть ведь Звериные твари в этом мире…

Она бессильно уселась и снова вытерла сбежавшую кровь. Текло уже не сильно, просто лопнули капилляры из-за воя – по крайней мере, так девушка думала. Глау сел перед ней. Он тоже стянул повязку и теперь осторожно промокнул ей нос. Девушка слабо улыбнулась и вздрогнула, уставившись на эльфа.

— Твои глаза…

— Как обычно, – Глау словно не беспокоили зеленоватые подтеки в уголках век. – От воя ланмо всегда бежит кровь.

— Ланмо?

— Так зовут эту тварь, – приблизился Рюн, тоже отирая лицо. – Твое счастье, что ты не видела.

Рия шмыгнула носом, проверяя, бежит ли еще кровь, и когда убедилась, что больше нет, тяжело вздохнула.

— Почему? – поинтересовалась она тихо. – Что это за тварь? Ведь сначала казалось совсем другое…

— Ланмо обманывает своих жертв, – отозвался Глау.

Девушка медленно кивнула и огляделась, слушая эльфа. Гномы собрались поблизости. Кто-то все плевался, кто-то тоже вытирал нос, и все выглядели потрепанными, словно не так давно вышли из драки и еще не успели до конца привести себя в порядок.

— Сначала кажется, что это просто безобидное деревце, – продолжал парень, вытирая глаза, – невысокое. Словно его сломать легко. А под ним то ли человек, то ли эльф… иногда гном или тролль… живое существо, которому плохо и которое плачет и молит о помощи.

Девушка поежилась, вспомнив вой-плач.

— И… что случается с теми, кто попадется в ловушку? – осторожно спросила она, уже, в общем-то, понимая, что доброго самаритянина ждет только смерть. Почему здесь за благие дела воздавалось злыми? В этом мире понятие добра было ведомо только троллям? Нет, гномы помогли ей, и Глау вернулся ради нее, но корни этой доброты прорастали в жалости к калеке. Доброта настоящая не требовала благодарности, она просто существовала… где-то. В сердцах людей тоже была, несомненно. Но, видимо, не в этом мире.

Или Рия просто разучилась доверять, хотя сама не заметила?

Глау многозначительно улыбнулся, оскалившись вместо ответа. Зато подал голос Греттир.

— А их съедают, – равнодушно сообщил гном. – Приманка и дерево принимают настоящий облик твари с огромной пастью. Размер у пасти… – он оглянулся в поисках сравнения, – ну вот с Эссюра ростом. И добычу тварь заглатывает почти сразу целиком. Или напополам перекусывает, если окажется эльф.

Глау сердито сверкнул глазами, в свете луны показавшимися почти темно-голубыми. Но спорить не стал.

Рия поежилась. Ей почему-то при этих словах представился огромный… шланг с большим диаметром и острыми клыками по кругу. Или нет. Пиявка. Да, внешне что-то похожее на пиявку, только с огромной пастью. И эта пиявка не присасывалась к жертве, а просто пожирала ее, похоже, перемалывая даже кости.

— А как тварь выглядит? – тихо спросила девушка, но ведущий шмыгнул носом и покачал головой.

— Поверь, тебе никто не скажет. Тот, кто видел ланмо вблизи, давно мертв. Он приобретает свой настоящий облик, получив жертву, а до того момента это деревце и приманка. На этот раз, между прочим, приманкой был гном.

— И ланмо двигался, – прошептала Рия, вспомнив, что звук все время приближался.

— Да. Единственное спасение – не издавать ни звука и не шевелиться. Ланмо слеп, – пояснил уже Рюноульвюр. – И реагирует на звук. Запахи он не чувствует.