Теннис на футбольном поле [Играя в теннис с молдаванами]

– Он не знает английского, – сказала Коринна, – но говорит, что хочет пригласить тебя в оперу, пока ты здесь, и что в ближайшие дни с ним можно связаться через этот офис.

– Скажи ему, что я буду ждать с нетерпением и благодарю его за доброту.

Коринна перевела мои слова, Марчел изрек еще несколько невообразимо громких фраз и, ко всеобщему облегчению, удалился.

Коринна вернулась к своему столу, оставив нас с Юлианом на длинном диване в углу кабинета, чтобы мы обсудили неизбежное – как нам все провернуть. Да. Как мы собираемся все провернуть? Вообще-то я об этом особо не думал. Мне казалось, что лучше всего будет подождать, пока я не окажусь на месте и не пойму, какие тут порядки. Я начал с небольшой речи для Юлиана, подчеркнул, насколько важно, чтобы процесс доставлял удовольствие.

– Иногда нам придется быть частными детективами, – добавил я.

– Без проблем, – уверенно сказал Юлиан.

Потом я зачитал имена одиннадцати игроков, с которыми должен был сыграть.

– Слышали о ком-нибудь из них? – спросил я, ожидая положительного ответа.

– Нет.

– Но это же национальная сборная, вы должны были слышать о ком-нибудь из них.

– Нет, не слышал. Я не интересуюсь футболом.

– Хорошо. А теннисом?

– Я ничего не знаю о теннисе. Я вообще не люблю спорт.

Утро понедельника, десять минут за работой – и первая неудача.

– Ну, ничего. Не думаю, что это так важно, – сказал я с притворным спокойствием.

Кого я обманывал? Если бы он знал футболистов и номера их домашних телефонов, все, несомненно, было бы гораздо проще. Его поразительное незнание всего, что касалось нашего проекта, не слишком воодушевляло.

– Вы должны сыграть со всеми одиннадцатью? – спросил Юлиан, дитя любви великого футболиста Алана Хансена и великой теннисистки Сью Баркер.

– Да.

– И выиграть?

– Да.

– Ух ты, будет непросто.

Все труднее с каждой минутой.

– Ладно, Юлиан, – продолжил я. – Есть идеи, с чего начать?

– Нет, никаких.

Боже, он подготовился так же паршиво, как и я. Вдруг в его глазах появился огонек.

– Коринна упоминала одного спортивного корреспондента, который может помочь. Надо попросить номер мобильного у его жены, которая работает в посольстве США.

– Отличное начало – поговорить с ним.

– С этим проблем не будет, я договорюсь о встрече.

В уверенном тоне Юлиана ничто не наводило на мысль О том, что на самом деле с этим журналистом мне не удастся пообщаться раньше вечера пятницы. В общем, первое утро стало показателем того, что добиться здесь чего-то не так просто. Мы хотели позвонить спортивному корреспонденту, а также в теннисный центр и футбольную федерацию, но на каждый телефонный звонок либо никто не отвечал, либо слышались короткие гудки. Одно из двух: либо здесь люди звонили по телефону и тут же убегали прочь, либо телефонная система питалась батарейками от плееров «Сони».

Как раз когда мы собрались сделать перерыв на обед, Карен, американский доброволец, которая работала в центре, нарушила общепринятые правила и спросила, как продвигаются у меня дела.

Я рассказал, и она выдвинула нерадостный прогноз, что у меня будет всего три матча. Коринна, подслушав наш разговор, высказалась более оптимистично и предсказала, что мне удастся сыграть с шестерыми. Ни один из этих прогнозом меня не обрадовал.

– Должен признать, – добавил я немного грустно, – я думал, что после сегодняшнего утра смогу достичь большего.

– Добро пожаловать в Молдавию, – последовал не предвещающий ничего хорошего ответ Карен.

После обеда мы отправились в Молдавскую футбольную федерацию и блуждали в ее поисках два с половиной часа. Похоже, у Юлиана была склонность к уверенному движению в неверном направлении, уверенность, которая ничуть не ослабевала, несмотря на постоянные неудачи. Это впечатляло и, в каком-то роде, было благородно, однако немного утомительно для ног. Впрочем, я был не против. Лучший способ узнать город – это по нему поблуждать.

Большая часть Кишинева была разрушена во время Второй мировой войны, и в результате ныне он представляет собой город с сумбурной и эклектичной архитектурой. Очаровательные двухэтажные дома девятнадцатого века, украшенные резными портиками, примыкают к квадратным строениям шестидесятых, многие здания реставрируются, явный признак скорого выхода западных компаний на местный рынок. «Старый Кишинев», вокруг которого мы бродили, был довольно приятным районом. По широким дорогам с посаженными вдоль них деревьями неплотным потоком, но непрерывно двигался транспорт. Интересно, сколько пройдет времени, когда на этих улицах появятся пробки? В капиталистической системе, к которой так стремится это молодое государство, автомобиль, несомненно, должен стать для отдельного человека способом показать остальным: спасибо, у меня все отлично.