Теннисные мячи для профессионалов

Приметы парня, приходившего вместе с Инессой, одежду он, впрочем, не запомнил.

Дождь не был виден, только в черных, на черной платформе, лужах, там, где падал свет, поверхность воды рябила и подергивалась. Вдалеке виднелась площадь Трех вокзалов -за пеленой она казалась вымершей, плохо освещенной. Движение пригородных поездов прекратилось, кроме Денисова, на платформе никого не было.

«Пока я все только удаляюсь от цели: девчонка, сбежавшая из дома, теперь еще сумасброд — жених… Задержим ли мы его в гостинице? Если да, высветится ли происшествие с новой, неизвестной пока стороны?»

Грибов появился около двух:

— Задержался по твоему делу. — У него была характерная рязанская скороговорка, некоторые жаловались, что не все понимают. Но Денисову она нравилась.

— Порядок?

— Да. «Нет конца у дел». Едем, нас уже ждут.

Приближавшийся к платформе состав замедлил ход, потом и вовсе остановился перед светофором, он направлялся в парк отстоя.

— Давай сюда. — Грибов еще на ходу открыл дверь одного из тамбуров. — Аккуратнее.

Состав шел с юга, он показался Денисову ободранным, темным; к концу летних перевозок поезда уставали, болели. Как люди. На полу тамбура хрустнула под ногами стеклянная мелкая крошка, окно с нерабочей стороны было выбито.

— Свои. — Грибов успокоил выглянувшую из коридора проводницу.

В соседнем вагоне дверь тоже была открыта — слышался стук бутылок, нерусская речь, проводники начинали уборку вагонов.

— Не задержат надолго, сейчас потянут… — Грибов был ниже Денисова, но устойчив и кряжист — им уже приходилось участвовать вдвоем в задержаниях.

Вагоны действительно напряглись, сходя с мертвой точки, скрипнули тормоза.

Ехать было недалеко.

Поезд еще шел. По обеим сторонам тянулись поставленные на прикол составы. Сквозь освещенные окна их ночная жизнь в парке отстоя была хорошо видна: поднятые полки, чей-то одинокий ужин или завтрак, дружеская неторопливая беседа проводников.

— Сюда, — сказал Грибов. Они спрыгнули на нерабочую сторону, здесь было темнее. — Значит, так… — предупредил он. — Иди прямо. До резерва проводников. Тут недалеко. Я догоню.

Сотни вагонов, пропахших странствиями, людьми, нехитрой снедью — иначе, Железной Дорогой, — стояли неподвижно-тяжело. Совсем близко, по ленинградскому ходу, прогрохотал дальний.

У резерва проводников догнал Грибов:

— Все в порядке. — Он был не один. Поодаль шли двое постовых, рядом на коротком поводке бежала овчарка.

Метрах в двухстах остановились.

— Пришли, — Грибов показал постовым на вагон; тот, кто был с собакой, пригнувшись, перебрался на другую сторону, умный пес неслышно пролез впереди него. — Если будет спокойно, по сигналу присоединишься к нам, — передал Грибов дополнительно по рации.

Второй милиционер встал поодаль.

— Подождем, — ночной оперуполномоченный настроен был благодушно. — «Когда бы ни умирать, все равно день терять…»

За шумом дождя кто-то невидимый постукивал металлическим молоточком бандажи, пробовал буксы. Несколько проводниц с сумками молча прошли по своим вагонам.

Сила дождя быстро менялась: минут пять было тихо, потом снова застучало по крышам.

Денисов поднял голову, прожектора на вышке казались огромными холодными светляками.

Ждать пришлось недолго. Послышались шаги, кто-то прошел рядом, едва не задев. Пахнуло пивом. Потом раздался стук в стенку вагона, еще через минуту — звук поворачиваемого в двери ригеля.

— Кто? — спросил невидимый в темноте проводник.

— Поспать. Утром уйду…

За самовольное превращение находившихся в отстое вагонов в гостиницу наказывали, но часть проводников продолжала рисковать.

— Заходи… — Проводник подал дверь на себя; увидев метнувшиеся к вагону тени, ничего сначала не понял: — Сколько вас? Трое?!

— Ну! — Денисов уже входил в тамбур. — Транспортная милиция. Никого не предупреждайте. В каком купе ночуют?

Проводник растерялся:

— Во втором. И в третьем.

Из служебки лил неяркий свет, пахло разваренным картофелем, овощами. Денисов прошел в коридор. Женщина в форменной сорочке, с галстуком-регатой резала хлеб — проводники готовились ужинать.

— Когда откроем двери, включите свет, — Грибов, поднявшийся следом, говорил неразборчиво, но проводник понял. -Ключ с собой? — спросил он у Денисова.

— С собой.

Двери открыли служебными ключами. Вспыхнул свет.

По коридору побежала овчарка.

— Милиция! Документы… — Оперуполномоченные почти одновременно вошли каждый в свое купе.

Был самый сон. В купе у Денисова оказалось трое, ни один из них не пошевелился. Не убирая руки с пистолета под мышкой, Денисов стал будить их по одному. Все трое спали в одежде: «гостиница» предоставляла минимум удобств -подушки, матрасы.

Первым поднял голову пожилой, похожий на снабженца, протянул с верхней полки командировочное удостоверение, паспорт. Документы были в порядке.

Денисов больше им не интересовался. Он пристально вгляделся в парня внизу. Тот лежал лицом к стенке. Из-под матраса высовывалась куртка, похожая на ветровку…

Вошел Грибов с обычной скороговорочкой, Денисов ничего у него не понял.