Тентаклеведение. Девять ударов

Повременив, «Айболит» всунул свой болт поглубже. Глаза полезли из орбит: чужое тело впервые и незнакомо входило в неё на всю длину, упираясь в матку. Дыхание спёрло, пульс скакал, как бешеный, ногти скребли кожзам кресла. Член неторопливо потянулся обратно, вышел целиком и продолжил елозить вдоль промежности. Всё повторилось. Когда Алиса начала рефлекторно мотать головой из стороны в сторону, тоненько подвывая и лепеча слова благодарности, доктор спросил:

 —Как ты, солнышко? Хочешь ещё?

 —О да, пожалуйста… Так хорошо… Ещё… Так… Никто… Никогда… Ах!.. Что со мной? Ох. Я дрожу…

 —Не больно?

 —Нет… Почти… Всё равно… Делайте ещё…

 —Умница. Вот так.

Доктор слегка присел и стал вводить свой инструмент снизу вверх, в точности попадая в то самое место, которое когда-то натирал пальцем. Алисе захотелось в туалет. Она поморщилась:

 —Нет… Не так…

 —Так, девочка, так, потерпи чуть-чуть. Ножки шире. Расслабься. Сейчас всё будет. Слушайся своего доктора. Хорошо. Умничка!

Продолжая действовать членом снизу вверх, он теребил её кнопочку, а второй рукой подхватил под зад, массируя ягодицы. Со временем позыв к мочеиспусканию прошёл, и Алису охватило такое всепоглощающее желание, что она даже испугалась. Массируя ей ягодицы, доктор раз за разом задевал отверстие её попочки, которое рефлекторно сжималось при каждом прикосновении. Но ничего страшного не происходило. Наоборот, Алису лихорадило от возбуждения колоссальной силы, волны сладостной оторопи прокатывались одна за одной через её тело, время шло, и постепенно анус прекратил сжиматься, сфинктер расслабился. Доктор тут же воспользовался этим и ввёл ей в зад одну фалангу.

 —Ай! Нет, не надо.

 —Не бойся, плохо не будет. Отдайся мне. Закрой глазки. Вот так. Хорошая девочка.

Это «отцовское» обращение сводило с ума, ей казалось, что если он даже станет просто говорить с ней этими фразами своим бархатным заботливым отеческим голосом по телефону, она тут же кончит безо всякого физического воздействия. Но сверх того он умело ласкал клитор, массировал анус и всё быстрее орудовал во влагалище, и она чувствовала, как с каждой секундой к ней приближается мучительно щекотный красный пузырь. Темп всё набирал обороты, пузырь капля за каплей заполнил её всю, застилая глаза пеленой, вслед за этим немедленно лопнул, её пунцовое лицо напряглось, жилы вздулись, она распахнула глаза и увидела, как из неё брызжет прозрачная струя. Одновременно она заорала, не в силах сдерживаться. А струя в такт бешеным движениям внутри ритмичными всплесками всё брызгала, понемногу угасая. К концу сокращений она осознала, что всё это время палец двигался в её попочке также быстро, как член в писечке, но как только всё закончилось, доктор убрал руки и плавно освободил её анус.

 —Что это со мной было? Я ведь описалась, да? Какой кошмар…

 —Всё нормально, не стесняйся. Это то, что называется «описаться от счастья». Или ещё говорят «сквирт». Лежи, отдыхай… – он медленными движениями едва подавался туда-сюда в её измождённом лоне. Ей не хотелось, чтоб он выходил.

 —А как же вы?

 —В смысле, ты имеешь в виду мой оргазм?

 —Да…

 —Не беспокойся обо мне, я теперь редко кончаю. Мне и так прекрасно. Даже смотреть на тебя. А уж видеть, как тебя трясёт от влечения, так вообще…

Через минуту доктор вытащил свой «хирургический» инструмент, который только сейчас она как следует разглядела: приличный, но не такой уж и большой экземпляр. Но вот то, что он делал, она запомнила на всю жизнь. Ей было оглушительно хорошо, и она с признательностью смотрела – не на доктора, нет – на этот фаллос, который ещё торчал и будто бы иногда кивал ей, понемногу поникая. Она испытала настоящую неведомую ей прежде любовь и благодарность к этому органу, который только что сделал её по-настоящему счастливой. Если бы он предложил ей взять в рот, она бы ни секунды не раздумывая взяла бы его вместе со всей кровью и соками и сосала бы изо всех сил, насколько бы хватило её скромных возможностей. Но он ничего такого не сказал. Немного погодя волшебный член так уменьшился, что доктор смог спрятать его в трусы и застегнуть брюки, и больше они никогда не виделись. Затем он принёс ей одежду и откуда-то выудил прокладку, чтобы она не запачкала одежду. Алиса пришла на подворачивающихся каблуках, расставив ноги и пошатываясь, Саша тогда решил, что это у неё от наркоза, напоил сладким чаем и уложил спать пораньше.

А теперь он сидел перед ней и слушал эту историю, и в ушах стучало: «Оглушительно хорошо»…

* * *

 —Ну, чего ты молчишь? Интересную историю я тебе рассказала? Прости меня. Не надо было… Пойдём на кухню, у нас где-то водка есть, кажется, в морозильнике. Там же, блин, Андрей сидит, если не ушёл ещё. Совсем про него забыла… Неудобно, всё-таки… Просто, когда я сказала, что не могу, а он повторил, что тоже не может, я… Айболит также с этого начал… В общем… Пошли…

Они пришли на кухню, где действительно всё ещё сидел Андрей. Алиса сообщила, что они поругались, но теперь уже помирились, и всё нормально. Саша молчал, а Андрей вдруг признался: