Теология дополнительности. Принципы и перспективы иудео-христианского диалога

Таков «мандат Библии». Очень важно понимать, что именно в этих тесных пределах Всевышний предписал евреям выполнять Свои заповеди: «Вот уставы и законы, которые вам надлежит бережно исполнять в земле, которую дал Господь, Бог отцов твоих, тебе для владения ею во все дни, которые вы будете жить в той земле» (Втор 12:1). Заповеди Торы связаны именно с обозначенной в приведенном тексте территорией так же однозначно, как однозначно они связаны с еврейским народом. По мнению Рамбана, заповеди вообще не являются обязательными за пределами указанной в этом отрывке земли, и выполняются там не по сущностным, а по чисто «дисциплинарным» соображениям (чтобы «не забыть»). Именно на эту территорию распространяются законы «шмиты» («седьмого года») и ряд других специфических законов Торы. При этом особой святостью обладает, разумеется, Иерусалим, и прежде всего Храмовая гора – единственное место в мире, где евреям можно выполнять заповеди Торы, связанные с жертвоприношениями.

Итак, иудаизм – это религия, привязанная в той же мере к определенной, точно обозначенной земле, как и к определенному народу. Таким образом, запрет евреям селиться в Эрец Исраэль по существу равносилен запрету исповедовать иудаизм. Когда по отношению к евреям говорится о «свободе вероисповедания», то должно иметься в виду не только их безоговорочное право собираться на молитву в Тегеране так же свободно, как и в Бруклине, но прежде всего их право селиться на территории всей Эрец Исраэль. Запрет евреям посещать синагогу в Москве или в Париже в гораздо меньшей мере задел бы их права как верующих, нежели запрет селиться в Шхеме или в Хевроне. Но с такого рода запретами евреи как раз сталкиваются постоянно!

Важно понимать и другое, «восстановление царство Израиля» и «восстановление Храма» являются в глазах иудеев не узконациональным эгоистическим предприятием, а главным условием единения всего человечества, когда (как говорится в молитве на Рош-Хашана и Йом-Кипур) «убоятся Тебя все создания и падут ниц пред Тобою все сотворенные, и составят все единый союз («кулам агуда эхат»), чтобы исполнять волю Твою всем сердцем».

Причем это последнее единение вовсе не предполагает перехода всего человечества в иудаизм. Не требуя от народов принятия иудаизма, сам иудаизм одновременно всегда считал народы охваченными его служением, как сказано «народы мира не знают, сколь многого они лишились с разрушением Иерусалимского Храма, ибо в те времена, когда Храм стоял, их грехи очищались, а теперь кто очистит их?» (Сукка 55а); всегда признавал праведников народов мира принадлежащими вечности (Тосефта Сангедрин 13.1). Иудаизму исходно присущ плюралистический подход, который в ХХ-ом веке в лице религиозного сионизма приобрел вполне артикулированный вид. Так рав Кук пишет: «Каждое духовное направление имеет свою собственную логику, и все идеи связаны между собой… Не существует пустой или бесполезной общественнозначимой идеи… ибо все они происходят из общего источника, который лежит в Божественной мудрости… По мере достижения человеком большего совершенства он использует как свои, так и чужие идеи ради заключенного в них ядра истины. С помощью этих идей человек делается более совершенным, а благодаря человеку совершенствуются идеи». +«Рав Авраам Ицхак Кук. Личность и учение». Иерусалим 2006. стр 551.

И тут важно отметить, что теология дополнительности в сущности подразумевает не только равнозначность Заветов. Она подразумевает, что в той же мере, в какой важны оба Завета, важен и… плюрализм. Иудаизм и христианство не просто создают пару, но через их парность обнаруживается также и теологический смысл любого плюрализма. Иными словами, бинокулярное мировоззрение, демократические принципы позволяют воспринять себя как прямое следствие Синайского откровения.

Теология дополнительности, таким образом, оказывается основой, поводом и пространством для диалога всех религий, оказывается теологией, обеспечивающий религиозный смысл диалогического мышления. И вот тут стоит обратить внимание на один момент, а именно на враждебность демократическим принципам одной из мировых религий – ислама.

Ислам, являющийся единственной религией, препятствующей восстановлению иерусалимского Храма, одновременно оказался и самой авторитетной силой, противящейся в современном мире демократии и плюрализму.

Место ислама

Действительно, среди народов, не принявших христианство, мусульманские народы выделяются своей явной неспособностью всерьез воспринимать демократические принципы. Они мыслят свою солидарность непременно как солидарность, противостоящую иудео-христианской цивилизации, и видят свою цель в том, чтобы перерождать и коррумпировать ее институты.