Теорема сводных (СИ)

Дышу. Медленно. Размеренно. Но сердце, мне кажется, стучит так громко, что даже Теодор это слышит. Я уже не различаю, где грань реальности, а где сон. Быть может мне все это снится? Когда почему так реальны звуки и шорохи? В следующее мгновение холодные пальца Теодора касаются моего лба. Я хочу вздрогнуть от неожиданности, но нельзя. Засранец нежно, словно боится меня пробудить, откидывает локон волос, который спал на мой лоб. Я чувствую его теплое дыхание. Приятный, до коликов в животе, аромат парфюма. Тео, по всей видимости, замирает надо мной. Всматривается в мое лицо. А мне от этого становится не по себе. Более того, я чувствую себя уязвимой. Вот зачем он пришел ко мне ночью и теперь склонившись рассматривает меня? Что ему нужно? Сердце подступает к горлу и будто бы душит меня. Ещё какое-то мгновение, и я клянусь, что закричу. Но, к моему облегчению, Теодор отстраняется. Я слышу, как он едва слышно закрывает мою дверь, а следом, глухой щелчок языка его комнаты.

Распахиваю глаза и смотрю в темный потолок. Пытаюсь отдышаться, но это мало мне помогает. Проникающий лунный свет в комнату освещает лишь часть белоснежной стены. Студеный ветерок наполняет комнату, стараясь затронуть каждый сантиметр. Мне теперь не уснуть. Мало того, что в моих мыслях плотно засел вопрос о новом учебном заведении и того, что же меня ждет. Так и теперь большую часть занял Теодор и его очень странный поступок. Стоит ли мне его бояться? Или я себе накручиваю?

Утром я встала самой первой, чтобы не торопясь собраться. ВОлнение настолько перехватывало дух, что мне казалось, кружится голова. От любого движения меня бросало в дрожь. Форму мне должны выдать уже на месте. Да и это формой назвать очень сложно: стильный пуловер и свитер — вот и все. В остальном студенты могут ходить в чем пожелают, главное, брать с собой эти кофты. Немного странно конечно, но… Наверное, мне удастся привыкнуть к этому. Я не брала никаких стайлингов для укладки. Мама сказала, что самостоятельно вернется в Москву и доделав дела, отправит все оставшиеся вещи сюда. Поэтому, мне ничего не оставалось, как вымыть голову и просто уложить волосы феном. Сделав легкий макияж, я еще раз смотрю на себя в большое зеркало, которое висит в ванной. Меня бесит, что эта ванна — одна на двоих с Тео. Я до последнего не буду считать его своим братом — он совершенно чужой человек мне. Не родной. Не кровный.

Эти мысли съедали меня изнутри: медленно, смакуя каждую скеточку тела. И с каждой минутой проведенной в этом доме, я все больше хотела вернуться домой. Ну хотя бы на худой конец — в общежитие для иностранцев при вузе. Тяжело вздохнув, я услышала шорох исходящий со стороны комнаты Тео. По всей видимости, он проснулся. Не долго думая, я снимаю дверь, выходящую в комнату Тео с защелки и в это мгновение, парень дергает на себя ее. Я вздрагиваю от неожиданности.

Кудри Тео растрепаны. Парень окидывает меня сонным взглядом, а я как дурочка смотрю на рельеф его мышц. Гладкая загорелая кожа. Я впервые вижу на его предплечье татуировку, похожую на пламени огня, которая постепенно переходит на грудь. Странно… Возможно, я не обращала внимание ранее? Но лишь приглядевшись, понимаю, что татуировка свежая. а не защитная пленка, которая скрывает красноту. Теодор сует руки в карманы спортивных штанов, а после, добавляет сонным голосом:

— Долго будешь пялиться на меня?

— Нет, — скривившись в недовольной ухмылке, я разворачиваюсь и открыв дверь со своей стороны, выхожу в свою комнату и хлопаю дверью.

Теодор сделал себе татуировку? Но когда? Неужели ночью?

Мотаю головой из стороны в сторону и иду к шкафу, чтобы переодеться. Белая блузка, поверх которой обычный темно-серый свитер. Темная гофрированная юбка, чуть выше колена и длинные темные гетры. Консультант в магазине сказала, что этот образ — отличный для здешних модниц. Ко всему прочему, добавлю образ вместимой сумкой-портфелем. В нее кладу документы, телефон и наушники. Даже не знаю, что меня ждет сегодня… Даже представлять этого не хочу! Собравшись с мыслями, выхожу из комнаты и спускаюсь вниз. Мама уже встала и готовила завтрак: овсянка. Это мой любимый завтрак, который я ем уже достаточно давно.

— Доброе утро, — говорю ей, и медленно подхожу к стулу, свесив на спинку сумку.

— Доброе утро, — радостно отвечает мама. — Как спалось?

— Плохо…

Мама усмехается, но ничего не ответив, продолжает медленно помешивать кашу.

— Как настроение?

Подпираю рукой голову и бубню:

— Ужасное…

— Не кипятись с выводами, — по доброму говорит мама, — ты еще не была в институте.

— Наверное…

Остаток времени, мы провели молча. Овсянка не была вкусной. Не знаю, то ли из-за здешнего молока, то ли из-за хлопьев. Но я едва ли смогла ее съесть. Тем временем, уже спустился Теодор, который сел рядом со мной. На нем была футболка, поверх которой нараспашку надета рубашка в красную клетку. Кожаную куртку Теодор повесил на стул. Мы переглянулись с ними. Теодор выглядел отдохнувшим, в отличие от меня.

— Тео, что будешь завтракать?