Связь опыта с поведением является существенным тезисом в феноменологической теории Роджерса. Он настаивал на том, что поведение человека нельзя понять, не обращаясь к его субъективной интерпретации событий. Говоря о прогнозировании поведения, Роджерс заявлял, что человек действует в соответствии со своим восприятием событий, происходящих в данный момент. Таким образом, он выступал против утверждения Скиннера о том, что поведение можно объяснить реакцией человека на объективную стимульную ситуацию; по его мнению, скорее следует говорить об
Роджерс отвергал в большей ее части теорию Фрейда о том, что прошлый опыт или источники происхождения поведения являются первичными факторами, лежащими в основе личности. Поведение не определено прошлыми событиями. Роджерс подчеркивал, что необходимо понять, каким человек воспринимает свое окружение сейчас. Наша актуальная интерпретация прошлых переживаний, а не их фактические обстоятельства, влияет на наше настоящее поведение. Если бы Роджерса, например, спросили: «Что заставляет человека поступать так враждебно?», — то могли бы получить ответ: «Он рассматривает мир как опасное место и считает, что его не любят и не могут полюбить». Роджерс не сказал бы: «Он терпел лишения и оскорбления, когда был ребенком».
С этой
И наконец, Роджерс подчеркивал, что поведение можно понять только если обращаться к целостному человеку. Другими словами, он поддерживал
Я — концепция: «все — таки кто я?»
Из предыдущего обсуждения должно быть ясно, что Я — концепция является определяющей в подходе Роджерса. Фактически конструкт самости является столь неотъемлемой частью роджерсовской теории, что некоторые психологи определяют ее как «теорию Я» (Patterson, 1973). Но, удивительно, Роджерс начал создавать свою теорию отнюдь не с признания важности собственного «Я» в переживаниях человека. Скорее он начал с представления самости как «неясного, двусмысленного, научно бессмысленного термина», который больше не в моде у уважающих себя психологов (Rogers, 1959, р. 200). Однако его пациенты настаивали на выражении своих проблем и установок в терминах самости, и постепенно он осознал, что самость была значительным элементом в опыте человека и что целью пациента было достичь своей «реальной сущности».
«Организованный, последовательный концептуальный гештальт, составленный из восприятий свойств «Я», или «меня» и восприятий взаимоотношений «Я», или «меня» с другими людьми и с различными аспектами жизни, а также ценности, связанные с этими восприятиями. Это гештальт, который доступен осознаванию, хотя не обязательно осознаваемый» (Rogers, 1959, р. 200).