Теории сознания

Это вопрос о существовании субъекта. В дополнение к нему есть еще вопрос о природе субъекта. Стросон замечает, что мы говорим о личностях в радикально разных смыслах. Мы говорим о себе, к примеру, что весим столько-то килограммов, находимся в гостиной, лежим на диване, а также что думаем, вспоминаем или чувствуем то-то и то-то. Это вызывает вопрос, почему же мы приписываем состояния сознания тому же, чему мы приписываем физические характеристики. Итак, перед нами стоит уже несколько вопросов, но Стросон сосредоточивает внимание на двух:

Почему состояния сознания вообще чему-то приписываются? (Ibid., p. 90)

(это вопрос о существовании субъекта) и

Почему они приписываются тому же, чему приписываются определенные телесные характеристики… ? (Ibid., p. 90)

(это вопрос о природе субъекта).

Примечательно, что, по мнению Стросона, вопросы относительно субъективности и объективности в некотором смысле предшествуют проблеме сознания и тела, т.е. проблеме о том, каково отношение между ментальным и физическим. В этом (и вряд ли в чем-то еще) у него есть нечто общее с Гегелем, Сартром и Мерло-Понти, и, как мы видели, данный взгляд ясно выражен в трудах Уильяма Джемса. Проект Стросона заключается в том, чтобы ответить на эти два вопроса, которые он ставит таким образом, чтобы не связывать себя дуализмом сознания и тела, но вместе с тем дать ясное и недуалистское истолкование того, что есть личность или, по крайней мере, как понятие "личность" функционирует в нашей концептуальной схеме.

Стросон рассматривает три теории я, которые, как можно было бы предположить, дают ответы на его вопросы, и он по очереди отвергает каждую из них. К ним относятся: воззрение о том, что человек имеет необходимую связь со своим телом; воззрение о том, что тело человека соединяется с картезианским сознанием или душой; и воззрение о том, что в каком-то смысле не существует я или "обладателя" опыта. Далее мы рассмотрим их в этом порядке.

ТРИ ТЕОРИИ Я

Тот взгляд, что человек – это его тело или что, по крайней мере, именно тело выполняет необходимую и уникальную роль субъекта переживаний, подвергается критике посредством мысленного эксперимента. Стросон обращает наше внимание на то, что виды зависимости переживаний человека от его тела многообразны и сложны. Например, эмпирические данные об анатомическом строении человека, функционировании его органов чувств, местоположении его тела – все это определяет характер его опыта. На деле (это и есть мысленный эксперимент) опыт отдельного субъекта, в принципе, мог бы обусловливаться данным о более чем одном теле. К примеру, то, что видит субъект, логически могло бы быть совокупным следствием данных о трех различных телах: о том, где находится одно из них, открыты ли глаза у другого и, наконец, в какую сторону обращено третье. Разумеется, Стросон не утверждает, что наш реальный опыт подобен этому, не утверждает он и того, что эмпирически возможно, чтобы опыт был таковым. Ему нужно лишь указать на логическую возможность того, что наличие у человека именно того тела, которое он имеет, – это случайный факт, т.е. факт, о котором без противоречия можно утверждать, что он мог бы быть иным.

Хотя, в принципе, человек мог бы обладать другим телом, нежели то, которое он фактически имеет, Стросон не сомневается в том, что только одному телу принадлежит уникальная роль в определении того, как протекает опыт каждой личности. К примеру, у каждой личности имеется лишь одно тело, причем такое, что если оно получит повреждение, то только оно почувствует боль. Личность каузально зависит в своих переживаниях от одного конкретного тела, и именно это тело она способна ощущать так, как ей невозможно ощущать другие тела. Таким образом, тело каждой личности представляет для нее уникального рода объект опыта.

Описав таким образом отношение между я человека и его телом, Стросон достигает две важные философские цели. Вывод о том, что отношение между опытом и конкретным телом является каузальным, а не логическим, служит доводом в пользу того, что отношение между конкретной личностью и конкретным телом носит случайный, а не необходимый характер. Вместе с тем, говоря об отношении между человеком и его телом, Стросон намеренно избегал двух привычных в этом случае оборотов речи. Он не высказывался так, что человек – это его тело или что человек "имеет" свое тело или "обладает" им. В подобной сдержанности философа есть определенное достоинство, поскольку не ясно, что могут означать фразы "я – это мое тело" и "я имею тело". За этими общими утверждениями скрываются сложные философские вопросы, и отчасти цель Стросона в заключительной части рассматриваемой нами главы состоит в выяснении значения и правдоподобности этих утверждений.