Теория блондинок

— Харпер, у тебя найдется штопор? — спросил Мэтт, который, оставив мой сарказм без внимания, следом вошел в гостиную. — И пара бокалов?

Не удостоив его ответом, я направилась в кухню и вытащила из ящика штопор, а из застекленного шкафчика — бокалы. Стоящий с бутылкой в руке Мэтт встретил меня вопросительным взглядом.

— Вот. — Я сунула ему штопор и бокалы. — Садись, я пока схожу в ванную.

Когда я вернулась — после попытки взять себя в руки путем длительного созерцания в зеркале темных кругов под глазами и новых морщинок, а также невесть откуда взявшегося на лбу прыщика, — Мэтт ждал с двумя наполненными бокалами.

Один из них он, поднявшись с дивана, протянул мне.

— Давай хотя бы выпьем и поговорим, может, ты меня выслушаешь.

Я не выдержала.

— Что тебе здесь нужно? — отмахнулась я от предложенного вина. Мэтт медленно опустил бокалы на кофейный столик. — Я сегодня достаточно хлебнула. Сначала ты заявился в «Сорок девять» с единственной целью испортить мне свидание. А потом пришлось поведать лучшей подруге, что ей изменяет муж. Ну, денек!.. Так что выкладывай немедленно, зачем ты здесь.

Мэтт внимательно посмотрел на меня, собираясь с мыслями.

— Сочувствую по поводу подруги, — наконец сказал он. — И можешь мне не верить, но в кафе я пришел вовсе не для того, чтобы тебе мешать. Мне хотелось тебя увидеть.

— Мэтт, не делай из меня дурочку, — фыркнула я. — Я не идиотка.

— Нет, ты не идиотка, — согласился он. — Хотя умом сейчас, по-моему, тоже не блещешь.

— Что ты себе позволяешь? — возмутилась я.

— Ничего. Просто если бы ты не перебивала меня все время, ты бы уяснила одну простую истину, — озабоченно нахмурившись, проговорил он.

А он, оказывается, очень милый, когда хмурится. Наконец-то удалось его задеть.

— Какую? — притворяясь по-прежнему возмущенной, спросила я.

— Харпер. — Мэтт подошел почти вплотную и заглянул в мои глаза так глубоко, что мне пришлось отодвинуться — на самом деле, скорее, чтобы вновь запустить замершее на короткий миг сердце. — Ты мне нравишься. Не знаю, как еще тебе сказать, чтобы ты поняла. Ты мне нравишься. Очень.

— Нет, не нравлюсь, — упорствовала я, уже, правда, не понимая зачем.

Ну не бывает так. Таким, как он, не могут нравиться такие, как я. Тем более такие, как настоящая я. А Мэтт знает меня настоящую.

— Харпер, послушай… — Он взял мой подбородок в свои ладони. Наверное, следовало отпрянуть, но я не могла. Потому что его теплые, чуть мозолистые руки были удивительно ласковыми. — Харпер, ты нравишься мне такая, какая есть. Ты умная красивая женщина, я горжусь и восхищаюсь тобой. Ты привыкла, что мужчин пугает твоя работа и успехи, я знаю. Но, Харпер, пойми, ты мне нравишься именно поэтому, за то, что ты такая умная, преуспевающая и так далее. Понимаешь? Не вопреки, а благодаря.

И я поняла. На этот раз я его действительно услышала. На меня разом нахлынули остальные чувства. Я как будто в первый раз увидела его зеленые глаза, светящиеся крошечными серебристыми искорками. Втянула его крепкий мужской аромат — смесь одеколона и чего-то еще, чарующе неуловимого. Почувствовала, что он стоит как никогда близко, почти вплотную ко мне. И все тело внезапно наполнилось незнакомым жаром… я, наверное, покраснела с головы до ног.

— Ох, — произнесла я наконец, потому что все едкие, сердитые и издевательские слова из головы вылетели.

Он поцеловал меня — даже нежнее, чем тогда, в ресторане. Медленно, долго, чувственно и настойчиво, и я уже не пыталась сопротивляться. Я ответила, позволив его языку проникнуть в мой рот, и робко проделала то же самое. Я целовала его с отчаянным наслаждением, которого не позволяла себе три года, и сердце переполнили какие-то незнакомые чувства.

И вдруг, не успев понять, что со мной происходит, я расплакалась.

— Что случилось? — Мэтт перестал меня целовать, однако все еще нежно сжимал в объятиях. — Я что-то не то сделал?

Я покачала головой, не в силах произнести ни слова, пытаясь успокоиться, но слезы текли и текли, и остановить этот поток не было никакой возможности. Как трубу прорвало.

— Ты все сделал правильно, — всхлипывая, ответила я. Почему я постоянно оказываюсь перед Мэттом в самых неловких ситуациях? — Просто… Просто… — Я никак не могла решиться произнести. — Мне никто никогда ничего такого не говорил.

Мэтт кивнул, прекрасно понимая, прижал меня к себе и не отпускал, а слезы лились и лились. Вот так, рыдая на его груди, я понемногу успокаивалась — тоска отступала, сменяясь неизведанным доселе ощущением, что я кому-то необходима.

— К черту эксперименты на блондинках, — пробормотала я, когда слезы окончательно высохли.

Мэтт, улыбнувшись, снова потянулся ко мне с поцелуем.