Теория бобра

— А тебе и не нужно, — услышал я голос того, что сидел правее.

Это наконец заговорил тот, которого я принял за брата-близнеца Йонаса. Только теперь я заметил, как сильно они непохожи. Отвороты на рукавах пиджака и слишком короткие штанины действительно создавали ощущение некоторого сходства, но отличия бросались в глаза. Коротко подстриженные блондинистые волосы третьего и его жидкие до полупрозрачности усики, вероятно, должны были производить впечатление элегантности, но на деле лишь оттеняли собой природную угрюмость, сквозившую в позе, в посадке головы и во взгляде исподлобья. Если бы мне предложили выбрать самого непредсказуемого из этой троицы, не уверен, что я назвал бы Йонаса, помешанного на своем смартфоне.

— Вот что Олави имеет в виду, — сказал Нико Орел. — Ты пришел сюда немного поглазеть — о’кей, нет проблем. Но теперь ты немедленно отсюда сваливаешь.

Нагловатый тон, с каким он это произнес, и его уверенность, что так оно и будет, подняли в моей душе настоящую бурю. Люминесцентные лампы на потолке словно вспыхнули ослепительным светом, и перед моим мысленным взором промелькнули картины происходящего в этом парке вперемешку с тем, чего лишился мой собственный.

Будто электрический ток пробежал по телу: прилив адреналина словно запустил небольшую атомную электростанцию.

Я подумал о том, кем я был, кем стал и как много в конечном счете поставлено на карту. Сюда я пришел, чтобы защитить свой парк, рабочие места моих сотрудников и все, что я, преодолев страх и рискуя жизнью, создал своим трудом и благодаря математике. Я вспомнил череду похожих ситуаций — шантаж, запугивание, давление, зловещие намеки и прямые угрозы. По очереди посмотрел на каждого из троих мужчин, сидевших передо мной по другую сторону стола. Я верил математике. Она спасла мне жизнь, она спасла все, что меня окружало. Пока математика со мной, я не сдамся. И вообще никогда не сдамся. Я набрал полные легкие воздуха.

— Я просто пытаюсь понять, как работает ваш парк, — сказал я и как будто услышал себя со стороны, удивившись собственному спокойствию.

— А зачем тебе понимать, как работает наш парк? — отозвался Нико Орел. — Может, тебе стоит сосредоточиться на том, почему твой собственный не работает?

Йонас издал смешок, который я не назвал бы добродушным.

— У чувака парк не работает, — Олави счел необходимым подтвердить слова Нико Орла.

— Как там у вас с посещаемостью в последнее время? — спросил Йонас и снова полез в карман за телефоном.

— Йонас, оставь телефон в покое, — бросил Нико Орел, и рука Йонаса замерла и опустилась на стол, словно собака, которой дали команду «Лежать!».

— Посещаемость на нуле, — сообщил Олави.

— Олави, — сказал Нико Орел, — помолчи.

Но Олави явно был очень доволен своим замечанием. Нико Орел на протяжении всего разговора не отрывал от меня взгляда.

— А теперь скажу я. В отношении тебя с этой минуты действует пожизненный запрет на посещение «Сальто-мортале», и ты сейчас вылетишь отсюда пинком под зад.

— Насколько хорошо вы знакомы с поведенческой экономикой? — спросил я. — Осмелюсь сказать, что ваша бизнес-модель вредит не только мне, но и вам, как, впрочем, и всей индустрии парков приключений, причем как в короткой, так и в долгосрочной перспективе. Она создает у наших посетителей, основная часть которых, замечу, находится в легко поддающемся влиянию возрасте, представление о том, что парки приключений ничего не стоят и не должны ничего стоить. И это работает в ущерб паркам, потому что клиенты привыкают ходить в них даром. Если посещение бесплатное, мы ничего не зарабатываем. Как и в случае, если клиенты вообще не приходят. Никто от этого не выигрывает. В конце концов обанкротятся все парки, не только мой, что, вполне вероятно, как раз и является вашей целью. Но на этот счет у меня для вас плохие новости.

— Я же говорил, — снова услышал я голос Йонаса.

— И я… говорил, — подтвердил Олави, но как-то не очень уверенно.

Нико Орел посмотрел сначала налево, потом направо. Когда он снова заговорил, вернувшись к своему нравоучительному тону, в его голосе мне послышалась некоторая нервозность.

— Ты известный доктринер, — сказал Орел, — и мы о тебе наслышаны…

— Полагаю, вы использовали не совсем точное слово. Доктринер, как я понимаю, в значительной степени подвержен стереотипам и обращен в прошлое, — прервал я Нико Орла. — Именно этого я и стараюсь избегать. Прежде всего, я стремлюсь заранее все предвидеть, чтобы не оказаться, как говорят, крепким задним умом. Эта ваша «бесплатность» и есть тот принцип, опираясь на который вы собираетесь руководить своим парком?

— А парк никакой не его, — вставил Йонас.

Я получил ответ на вопрос, даже не успев его задать. Меня он, пожалуй, удивил, но Нико Орел был им просто сражен. Что-то изменилось в его лице. Было нетрудно заметить, что он утратил всю самоуверенность.

— Могу ли я в таком случае поговорить с владельцем? — поинтересовался я.

— Мне сходить за Вилле-Пеккой? — в ту же секунду спросил Олави.

— Да, спасибо, — тотчас ответил я.