Теория большого взрыва (СИ)

Парень этот появился в жизни Рины примерно на третьем-четвёртом курсе. Поначалу она просто рассказывала о нём, для описания выбирая прилагательные почти в исключительно превосходной степени. Ангелине было забавно и радостно смотреть на влюблённую подругу и слушать её охи-ахи. Сама она ничего подобного пока не испытывала.

Однажды они вместе вышли на крыльцо института после пар, и вдруг Рина радостно вскрикнула и буквально слетела вниз и повисла на шее у парня, которого Ангелина не сразу заметила в толпе курильщиков, высыпавших на улицу и смоливших так интенсивно, что в воздухе стоял густой сизый дым.

Ринин любимый снисходительно улыбнулся её радости и поверх кудрявой головы подмигнул с улыбкой смотревшей на них Ангелине. Та поздоровалась и отвернулась к кому-то из однокурсниц, не желая выглядеть любопытной Варварой. Но Рина тут же позвала её:

- Линка, иди сюда!

Пришлось идти.

- Артур, это Линка, моя подруга. Линка, это Артур. - Уточнять роль парня в своей жизни Рина не стала.

- Очень приятно, - они ответили почти хором и засмеялись. Но смех этот был разным: весёлым у Ангелины и насмешливым у Артура. Он внимательно и довольно демонстративно осмотрел подругу своей девушки с ног до головы и ухмыльнулся. Та тут же вынесла неутешительный вердикт: хам или выпендрёжник. Ну, или два в одном. Жаль, но дружбы не выйдет. Она бросила быстрый взгляд на Рину, однако та вела себя как ни в чём не бывало и щебетала что-то незначащее, повиснув на руке у своего любимого. Уф-ф, не заметила. Ну, и отлично. Ещё не хватало, чтобы из-за какого-то индюка надутого они рассорились.

- Рин, ты прости, мне нужно ехать.

- Как? Уже? А я хотела вас с Артуром в кафе затащить.

- Увы, не смогу, - Ангелина старалась смотреть только на Рину, но краем глаза всё равно видела оценивающий взгляд Артура, и ей было неприятно. Обычно она приятельствовала со всеми кавалерами своих подруг, в том числе с многочисленными предшественниками Артура. Но этот тип ей решительно не нравился.

- Ну-у-у… - Рина капризно надула губы, но Ангелина чмокнула её в щёку, равнодушно кивнула Артуру и пошла в сторону метро.

На следующее утро подруга прожужжала ей все уши о том, как весело они провели время, и жалела, что Ангелины не было с ними. Та рассказы слушала, старательно делала вид, что и сама тоже жалеет, но для себя решила по возможности не пересекаться с парнем. Он ей категорически не понравился.

Так у них и повелось: влюблённая Рина пела дифирамбы и слагала мадригалы и оды, как её бесконечные рассказы называла про себя Ангелина, а она слушала, кивала и старалась не комментировать. Хотя было что. Очень скоро многочисленные истории об Артуре стали её откровенно беспокоить. Парень явно имел авантюрный склад характера и постоянно генерировал огромное количество идей, большинство из которых были откровенно противозаконными. К сожалению, генерированием дело не ограничивалось, он регулярно пытался претворить свои планы в жизнь, вовлекая в свои дела Рину, и это пугало Ангелину.

Поначалу Ангелина пыталась открыть глаза потерявшей голову подруге. Но вскоре поняла, что из этого может выйти только одно: они рассорятся. Рина Артура слепо обожала, ничего плохого или хотя бы справедливого про него слышать не желала, да и происходящее в стране не способствовало торжеству здравого смысла.

Ангелина образца девяносто девятого года порылась в памяти и поняла: Артур появился в жизни Рины в конце восемьдесят девятого года. Время было непростое. То, что они поначалу принимали за ветер перемен, кружило головы и гораздо более взрослым, опытным и, что называется, морально устойчивым людям. А уж им, студентам, и подавно. Казалось, что настала долгожданная свобода. Но многие поняли это как вседозволенность. И понеслось.

Ангелина хорошо помнила, как сначала медленно, а потом всё с нарастающей скоростью, словно огромный снежный ком, летящий с горы, начала разваливаться страна её детства. Потом говорили, что всё началось задолго до конца восьмидесятых. Но тогда Ангелина была ещё подростком или даже ребёнком и ничего пугающего не замечала. Поэтому для неё и стал таким потрясением крах всего того, во что она верила.

Правда, поначалу и её накрыло ликованием и пьянящим ощущением, что впереди только счастье. Мир расцвечивался яркими красками незнакомых или недоступных раньше вещей и развлечений. Казалось, вот оно, дождались. Всё теперь иначе, по-другому, не так, как раньше. А они были юными и чувствовали себя оседлавшими волну, сносящую старую жизнь. И никто из них тогда не понял, что вместе с плохим, эта огромная неуправляемая волна сносит и хорошее, светлое и доброе. Ах, кабы знать...

Жизнь стала вдруг совсем другой, непривычной. Из появившихся коммерческих ларьков, в которых торговали всем подряд, вплоть до чёрно-белых ксерокопий портретов сериальной рабыни Изауры, неслась громкая музыка, модные исполнители перекрикивали друг друга, и в этой какофонии задуматься, прислушаться к себе было трудно. Да и не хотелось задумываться, а хотелось жить легко и беспечно.