Теория денег и кредита

То, что эти и подобные им концепции являются путаными и неопределенными, очевидно. Неясно, например, достаточно ли будет для преодоления всех зол, связанных с использованием денег, просто вернуться к прямому обмену, или необходимы еще какие-то дополнительные реформы. Творцы и преобразователи мира, разделяющие вышеуказанные воззрения, не чувствуют себя обязанными неотступно доводить свои идеи до их конечных следствий. Они предпочитают остановиться там, где реальные трудности только начинаются. Этим, между прочим, объясняется живучесть подобных доктрин – пока они остаются туманными, они неуязвимы для критики.

Еще меньше серьезного внимания заслуживают те схемы социальных реформ, которые, не предполагая полного прекращения использования денег, возражают против золота и серебра. На самом деле в этой враждебности по отношению к благородным металлам есть что-то детское. Например, когда Томас Мор в своей «Утопии» снабжает преступников золотыми кандалами, а обычных граждан золотыми и серебряными ночными горшками[98], в этом есть что-то от того умонастроения, которым бывали охвачены первобытные люди, когда они наказывали неодушевленные образы и символы, изливая на них свой гнев или мстя им.

Вряд ли заслуживают даже упоминания разные фантастические предложения, которые никогда никем не воспринимались всерьез. Вся необходимая критика этих предложений прозвучала давным-давно[99]. Нужно остановиться, однако, на одном моменте, который обычно ускользает от внимания.

Среди толпы заблуждающихся врагов денег имеется одна группа, которая сражается с помощью иного теоретического оружия, чем их коллеги по борьбе с деньгами. Эти враги денег черпают свои доводы из господствующей теории банковского дела. Они предлагают в качестве средства от всех болезней человечества «эластичную кредитную систему, автоматически адаптирующуюся к потребностям обращения». Для всех, кто знает о плачевном состоянии теории банковского дела, не был сюрпризом тот факт, что данные предложения не получили критической научной оценки, как не стала сюрпризом и неспособность банковской теории в ее нынешнем состоянии дать такую оценку. В результате предложения, подобные системе «социальной совместимости» Эрнеста Сольвэ[100], отвергаются исключительно по причине робости практиков, а не оттого, что было дано строгое доказательство слабости подобных схем (которое, надо сказать, так и не последовало). Все теоретики банковского дела, взгляды которых восходят к Туку и Фуллартону (а это почти все современные авторы), беспомощны перед теорией Сольвэ и других в этом роде. Они бы и хотели опровергнуть эти теории, поскольку их собственные ощущения и заслуживающие доверия оценки практиков заставляют их быть настороже при виде легкомысленных спекуляций реформаторов этого типа, но у них нет аргументов против системы, которая не обнаруживает при внимательном рассмотрении ничего, что не было бы последовательным развитием их собственных теорий.

Третья часть этой книги посвящена исключительно и только проблемам банковской системы. Там теория эластичного кредита подвергается детальному исследованию, по результатам которого, возможно, отпадет необходимость продолжать обсуждение доктрин этого сорта.