Теория диктатуры люмпен-пролетариата

Это новое поколение люмпен-пролетариев заняло нижние ступеньки партийно-советский власти, а «хлебные места» занимались старыми люмпен-пролетариями ленинского призыва. И интересы этих двух поколений пришли в противоречие, а это, как учил К.Маркс, опираясь на гегелевскую диалектику, и есть причина развития. А противоречие заключалось в том, что старая часть люмпен-пролетариев принадлежала к разным матримониальным сетям, конкурирующим, но не воюющими друг с другом. Эта старая часть из люмпен-пролетариев во власти первой волны, имела собственное воззрение на окружающий мир и могла относительно свободно высказывать отличную от официальной точку зрения, и считала это нормой. А новая часть люмпен-пролетариев имела уже «марксистско-ленинский» сталинского типа догматический взгляд на мир, формировалась как часть разветвлённой сталинской патримониальной сети и отклонения от норм этой сети воспринимались ею как контрреволюция. И движение на основе этого противоречия началось.

Потрудившись некоторое время на новом месте в советско-партийном аппарате люмпен-пролетарии второй волны вдруг обнаруживали, что их начальство имеет совсем не пролетарское происхождение, а относятся к тому перечню, о котором «вождь страны Советов» И.Сталин дал довольно полное представление. Это «промышленники и их челядь, торговцы и их приспешники, бывшие дворяне и попы, кулаки и подкулачники, бывшие белые офицеры и урядники, бывшие полицейские и жандармы, всякого рода буржуазные интеллигенты шовинистического толка и все прочие антисоветские элементы.

Будучи вышибленными из колеи и разбросавшись по лицу всего ССР, эти бывшие люди расползлись по нашим заводам и фабрикам, по нашим учреждениям и торговым организациям, по предприятиям железнодорожного и водного транспорта и главным образом – по колхозам и совхозам. Расползлись и укрылись они там, накинув маску «рабочих» и «крестьян», причём кое-кто из них пролез даже в партию.

С чем они пришли туда? Конечно с чувством ненависти к советской власти, с чувством лютой вражды к новым формам хозяйства, быта, культуры» (Сталин Вопросы ленинизма, с. 34 – 35). Они-то и вредят советской власти, а потому не надо успокаиваться, а нужно проявлять революционную бдительность (Сталин Вопросы ленинизма, с. 37).

«Сознательный» люмпен-пролетарий, попавший на низшие ступеньки власти в составе люмпен-пролетариата второй волны, проявлял бдительность и писал донос на своего начальника из «бывших» либо в партийные органы, либо в НКВД. Не отреагировать на подобный сигнал никто уже не мог, поскольку это могло быть воспринято как «укрывательство врагов народа» и доносу «давали ход». О том, как заставить обвиняемого признаться во всех грехах, написано много литературы – и исторический, и мемуарной. Такой механизм «самоочищения» начал работаь в начале 30-х годов в СССР во всех структурах власти без исключения. Не случайно, что в конечном итоге на пике этой «чистки» во главе её встал руководитель НКВД Н.Ежов, окончивший два класса (!) общеобразовательной школы и, как следует из его биографии, – типичный люмпен-пролетарий, вступивший в большевики в мае 1917 года.

Поскольку следователи НКВД из люмпен-пролетариев второй волны к моменту массовых репрессий не обладали сколько-нибудь развитым интеллектом, им очень вовремя протянули «палочку-выручалочку» в виде главного принципа советского правосудия (пришедшего, правда, ещё из римского права): «признание вины – царица доказательства». Поэтому для советского суда нужно было только одно – чтобы подследственный признал свою вину и расписался об этом собственноручно в признательных показаниях. И следователи из люмпен-пролетариев не искали правды, им нужно было только заставить мнимых врагов признаться в том, что они действительные враги. И сделать это надо было любым способом – пытками, шантажом, угрозами, обманом… Следствие вели люди малообразованные, морально разлагавшиеся от своей власти и безнаказанности. Многие из них будучи детьми и подростками были свидетелями жестокостей времён Гражданской войны – прошло-то с тех пор всего пятнадцать лет! А потому уровень пыток и издевательств, которые они допускали по отношению к арестованным, переходит все допустимые морально-этические нормы современности.