Теория доктора Пушэ

Потом к ним присоединился доктор, и все внимание переключилось на бедняжку Лиззи, ослабевшую настолько, что ей приходилось каждый несколько метров останавливаться и жалостно блеять, прося о помощи.

Доктор Пушэ быстро осмотрел больную, пощупал ее в нескольких местах, профессионально глянул ее язык, и уже через несколько минут что-то говорил старику Конмхаку, а мистер Пойзон вручил сельчанину пилюли для козы. На вопрос об оплате, доктор только отмахнулся, сказав, что первому клиенту скидка сто процентов.

Довольный, Конмхак пошел обратно к калитке, заметив по дороге, что у доктора во дворе живет довольно много кошек. А некоторых из них он даже знает, так как видел их у своих соседей.

В общем, начало было положено и дело оставалось за малым. Один за другим, жители Гуган-Барры начали приходить к новому дому и просить помощи у ветеринара, принимающего их и днем, и ночью.

Побывал у доктора Пушэ и вечно всем недовольный Пип Торренс, на время сменивший гнев на милость и решивший спросить совета по поводу своего здоровья. Никто не знает, что именно произошло тогда в доме доктора Пушэ, но сельчанин вернулся злой и недовольный и поклялся, что дело так не оставит. Каждому встречному, попадавшемуся ему на дороге, он говорил, что этот доктор шарлатан и обманщик, и лекарь из него такой же как из Пипа архиепископ. Поскольку священнослужитель из брюзги и зануды Торренса действительно был никакой, люди настороженно воспринимали слова односельчанина, но все равно недоверчиво проходили мимо.

Как-то в пятницу, в канун Дня всех святых, после вечерней молитвы пивнушка «Святой Дух» набилась до отказу, поскольку многие хотели обсудить последние вести о новых хлебных указах его Королевского Высочества, или, как называли королеву Викторию, «Виндзорской Вдовы». Народ в пабе шумел, заказывая все новые порции потина, недовольный, что английское благо как обычно выходит боком бедным ирландским сельчанам.

Тут, посреди гомона и клубов дыма, пускаемых из трубок всех мастей и размеров раздался громкий вопль, очень похожий на голос Джереми Нортэма, закадычного друга Пипа Торренса.

— Кошку! Повесили!

Люди начали оборачиваться в сторону столика, за которым сидели двое друзей. Каждый из них уже опрокинул в себя несколько пинт самогона, и поэтому сначала все не поняли, что нужно этим двум пьянчугам. А Джереми, дождавшись, когда на него обратят внимание, стукнул кулаком по столу и снова повторил:

— Кошку нашего старосты повесили! У дома этого доктора Пушэ!

Теперь уже все зашумели всерьез, в голосах начала проскальзывать злость, изначально направленная на несправедливые законы трижды проклятых бритов. Кто-то быстро послал за Аргалом МакГрегором, старостой, а кто-то, разгоряченный выпивкой уже призывал пойти разобраться с этим «поганым докторишкой».

Видя общий настрой, Пип Торренс, подзуживая толпу оскорбительными речами в адрес ветеринара, обращаясь к толпе, велел брать факелы и идти на окраину деревни.

Мой отец, тоже сидевший в «Святом Духе» с тревогой смотрел на возбужденную толпу. Он, будучи пару раз у доктора Пушэ был благодарен ему за помощь в лечении одного из быков, и сейчас он видел, что все это добром не кончится.

Тем временем толпа, подстегиваемая резкими лозунгами и призывами к скорой расправе, уже двигалась в сторону нового дома.

Мы, мальчишки, конечно же быстро пронюхали про негаданное событие, случившиеся в Гуган-Барре, и сопровождая местных мужчин, бежали впереди, надеясь увидеть то, о чем рассказывал в пиварне пьяный Джереми Нортэм.

Я помнил этого старого черного кота, жившего у старосты, наверное, уже сто лет. Подслеповатый на один глаз, с алой лентой на шее, он постоянно сидел на крыльце и грелся в лучах тусклого ирландского солнца.

Несмотря на конец октября темнело рано, и я, немного оторвавшись от друзей, периодически оглядывался назад, так как боялся увидеть нечто страшное и омерзительное. Еще бы! Дохлая кошка. Повешенная. Что-то из разряда мистики и магического культа, которого у нас отродясь не бывало. А может и вправду, доктор Пушэ — ведьмак и волшебник. И проводит страшные обряды?

Вся эта чушь лезла мне в голову, поэтому немного сбавив шаг, я решил дождаться основной массы людей, впереди которых, немного оторвавшись от других, быстрым шагом с факелами шли Пип и Джереми.

— Вон там! У ворот! Смотрите! — Пип факелом показал вперед и махнул рукой.

— К черту его! Сожжём дом!

— Даа! Сожжем! — Несколько голосов подхватили призыв пьяного сельчанина, но многие решили сначала узнать в чем дело. Все-таки порядочный человек, ветеринар, лечит домашних животных. Народ начал понемногу остывать.

— Ну и где твоя кошка, Пип! Уж не перепил ли ты на День всех святых?!

Бармен Малоун, держа в одной руке факел, а в другой огромную суковатую дубину оглядывался вокруг, но в потемках, кроме высокого забора и ворот ничего не было видно.

— Похоже, ты что-то напутал, Джереми! Зря только народ взбаламутил! Точно перепил.

— Так я же сам… — Нетрезвый Пип осекся, но вовремя прикрыл рот, заскрипев от злости зубами.