Теория эволюции за 1 час

Систематический подход, используемый в работе, Дарвин решил применить и к личной жизни. Он составил список, состоящий из двух частей; в первой были записаны аргументы за брак, во второй – против. Заметки получились весьма любопытными.

В разделе «Не жениться» были отмечены такие увлекательные занятия, как путешествия, работа, научные экскурсии и сборы образцов, изучение географии, ботаники и зоологии. Раздел «Жениться» в своем начале содержит сомнения: «С работой покончено, если жениться; средства ограниченные – чувствовать себя обязанным работать из-за денег. Жизнь в Лондоне: ничего кроме общества, ни деревенской жизни, ни путешествий, ни коллекционирования…»

По мере чтения списков, становится очевидным, что их составитель в глубине души уже все для себя решил, просто испытывает вполне естественные сомнения. «Вообразить себе жизнь в одиночестве, день за днем в прокоптелом, грязном лондонском доме. – И только представить: милая, нежная жена на диване, огонь в камине, и книги, и, может быть, музыка…» – пишет Дарвин в конце. И подводит итог: «Жениться, жениться, жениться. Что и требовалось доказать».

Как известно, его надежда на счастливый брак и понимающую жену сбылась. Он женился на своей кузине Эмме Веджвуд и нашел в ней прекрасного друга и помощника во всех делах, в том числе и в научной работе.

Книги – всего лишь инструмент

Семья Чарлза Дарвина постоянно боролась с его привычкой совершенно беспощадно относиться к книгам. Книги стоили недешево, отношение к ним, как и к печатному слову вообще, было трепетным. Но только не у Дарвина. Он считал, что книги – это всего лишь инструмент познания и обращение с ними должно быть соответствующим, как с лопатой или рубанком. Если ему неудобно было держать толстую книгу в руке, он разрывал ее на части и читал в таком виде. Из тонких брошюр он вырывал те листы, где было заключено самое интересное, а остальное бросал в камин. Правда, жена нашла способ спасать книги: она читала их Дарвину вслух, и у него не было необходимости брать их в свои руки и производить варварские экзекуции.

Со своими трудами он обращался точно так же. Блокноты, в которых постоянно велись записи, он раздирал на части, чтобы отложить наиболее важные заметки. «Описав серию форм как отдельные виды, я рвал рукопись и делал из них один вид, снова рвал и делал их отдельными, а затем опять объединял; я скрежетал зубами, проклинал все виды и спрашивал, за какие грехи я осужден на такие муки», – так он описывает свою работу над «Усоногими раками» другу в письме. Заметки Дарвин делал где попало: на полях книг, на оборотах титульных листов, на старых конвертах. Биографам и архивистам пришлось немало потрудиться после смерти ученого, чтобы хоть как-то классифицировать его разрозненное наследие.

«Сумасшедшая мамочка» Чарлз Дарвин

Когда на свет появился первенец Дарвина, Уильям Эразм Дарвин, в нем проснулся не только отцовский инстинкт, но и пыл исследователя-натуралиста. Он со скрупулезностью ученого отмечал и записывал каждый вздох своего сына. От его внимания не ускользали ни инстинктивные движения, ни реакции на свет, звуки или присутствие посторонних. Все свои наблюдения Дарвин тщательно протоколировал.

При этом он не смотрел на сына как холодный наблюдатель, он относился к нему с обожанием и безграничной любовью. Дарвин с большим удовольствием купал и пеленал ребенка, часто оставляя няню без работы, сидел у его кроватки во время болезней, приходя в отчаяние от того, что почти ничем не может облегчить страдания младенца. Знакомые называли Чарлза Дарвина «сумасшедшим отцом», а некоторые даже «сумасшедшей мамочкой».

У Дарвина и Эммы родились десять детей, трое из них умерли в раннем возрасте, что стало для супругов большим горем. Чарлз обожал всех своих отпрысков, за всеми вел наблюдения, находя пищу для размышлений как биолог, педагог и психолог. Но больше всего, конечно, досталось первенцу.

Свои заметки о нем Дарвин опубликовал через много лет, когда Уильям Эразм уже был солидным банкиром. Публика восприняла их с восторгом, но сам объект исследований отнесся к описанию своих младенческих приключений без энтузиазма. Ему не доставляла удовольствия мысль, что любой читающий британец теперь может узнать, во сколько месяцев он смог самостоятельно держать бутылочку с соской или как он ломал игрушки в приступе гнева.

Соленые семена, рыбы и птицы