Теория формообразования в изобразительном искусстве

Различение в истории отдельных эпох, фаз, периодов развития субъективно и основывается только на опыте осмысления пространства и времени. По мнению Э. Панофского, «не следует пытаться подводить эти изменения под общий знаменатель… Периоды – всего лишь явные изменения, а не действительные отрезки времени». Поскольку всеобщая история «есть результат целенаправленного выбора фактов, расположенных в определенной хронологической последовательности и призванных проиллюстрировать мысль автора, то разным людям трудно договориться о том, где заканчивается один период истории и где начинается следующий. А поскольку время есть функция пространства, хронология искусства имеет смысл лишь в отношении к конкретному месту. В других местах, где события наполнены иным содержанием, историческое время протекает иначе»[20].

Знаменитый английский историк Арнольд Тойнби (1889–1975) назвал эту закономерность «относительностью исторического мышления». Он язвительно писал: «Историки с некоторых пор стали тратить большую часть своих усилий на сбор сырого материала… публикацию его в виде антологий или частных заметок для периодических изданий». Эта работа, по мнению английского историка, представляет собой «памятники человеческому трудолюбию», «фактографичности и организационной мощи». «Они займут свое место наряду с изумительными тоннелями, мостами и плотинами, лайнерами, крейсерами и небоскребами, а их создателей будут вспоминать в ряду известных инженеров»[21].

Основы классицистической истории искусства закладывались в Италии в эпоху Возрождения. Своеобразными «рамками» этого важнейшего процесса являются даты создания двух важнейших трактатов об искусстве: Леона Баттисты Альберти (1404–1472) «Десять книг о зодчестве» (1444–1452)[22] и Джорджо Вазари (1511–1574) «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» (1550). Первый «открывает» период формирования и систематизации знаний о ренессансном искусстве в середине XV в., второй «закрывает» его через сто лет, в середине XVI в.

Л. Б. Альберти в своем сочинении наметил основные положения теории композиции и формообразования в архитектуре и живописи, а Вазари предпослал биографиям известных художников своего времени теоретические вступления о специфике «трех искусств, основанных на рисунке»: архитектуры, скульптуры и живописи. Кроме того, он сформулировал девиз всей классицистической эстетики: «Природа – образец, а древние – школа».

Однако «отцом истории искусства» принято считать самоучку, сына бедного сапожника из провинциального немецкого городка Штендаля Иоганна Иоахима Винкельмана (1717–1768). Юноша учился всему самостоятельно, по книгам, преодолевая крайнюю нужду и голод. Рисованию и живописи обучался в Дрездене. Несмотря на бедность, в 1735–1736 гг. Винкельман смог посещать берлинский Гимнасиум. Два года спустя ему была присуждена стипендия для изучения теологии в Галле, а в 1741 г. он отправился в Йену, где изучал медицину. С 1743 г. Винкельман преподавал древнееврейский, греческий и латинский языки, геометрию и логику. В 1748 г. получил должность библиотекаря у графа Бюнау в Нетнице близ Дрездена, где впервые познакомился с шедеврами итальянского искусства в собрании Дрезденской картинной галереи, сочинениями английских и французских философов-просветителей. В 1754 г. в возрасте 37 лет Винкельман, отрекшись от лютеранской веры, принял католичество и переехал в Рим. Как остроумно заметил немецкий писатель К. Керам, «для него Рим стоил мессы»[23]. В Италии Винкельман, поразив своей эрудицией кардинала Альбани, в 1759 г. поступил к нему на службу – библиотекарем и хранителем знаменитой коллекции антиков. Он руководил археологическими изысканиями на территории Италии, составлял отчеты о находках в Геркулануме, формировал античные коллекции. С 1763 г. он занимал должность «главного антиквария и президента древностей Ватикана».

В 1755 г. Винкельман опубликовал статью «Мысли о подражании греческим образцам в живописи и скульптуре». Именно в этом раннем произведении содержится превосходное определение искусства античности, когда Винкельман пишет «о благородной простоте и спокойном величии искусства древних», подобного «глубине моря, всегда спокойного, как бы ни бушевала его поверхность» и которое, «несмотря на все страсти, обнаруживает великую уравновешенную душу»[24]. Далее Винкельман уточняет: «Единственный путь для нас сделаться великими и, если можно, даже неподражаемыми – это подражание древним», но для этого необходимо находить «не только прекраснейшую натуру, но и больше чем натуру, а именно некую идеальную ее красоту, которая, как учит нас один древний толкователь Платона, создается из образов, набросанных разумом».